Небесные тени - [74]

– Но…

– Сефиза права, – перебил его Верлен с неожиданной властностью. – Ты должен отдохнуть. Пожар уже почти погас, а мы выложились по полной. Завтра будет новый день. Иди к своим товарищам.

Лориан недовольно вздохнул – больше для проформы, потому что в своем нынешнем состоянии он явно не смог бы совершить еще одну вылазку через горящие развалины города, – и повиновался.

После того как мальчик ушел, Верлен сел рядом со мной.

– Ты же не собираешься вколоть себе эту отраву? – прошептал он, встревоженно сдвинув брови. – Это было бы безумие. Вряд ли это поможет нам победить Янус, ты же это понимаешь, да?

В ответ я лишь молча пожала плечами.

На самом деле я не знала ответа на этот вопрос, как не знал его и сам Верлен.

Элдрис больше нет, так что никто не может с уверенностью утверждать, как подействует на меня эта жидкость.

Однако, прежде чем пытаться запустить храмы и тем самым возродить Зеленые Гавани, нам нужно обезвредить Янус. Сейчас это должна быть наша первостепенная задача, от этого зависит выживание человечества…

Тыльной стороной ладони я стерла пятно копоти со щеки Верлена и сказала:

– Тебе тоже следует хоть немного отдохнуть.

Под глазами юноши залегли глубокие темные круги, под кожей начинали проступать темные вены.

Внезапно мне пришло в голову, что Верлен до сих пор носит в себе душу Ориона – а это ужасный груз, который юноша вовсе не хотел на себя взваливать. Следует поскорее отправить душу в землю, а иначе у Верлена может случиться очередной жуткий приступ.

Молодой человек слабо кивнул, даже не пытаясь спорить. Он придвинулся ко мне, лег на бок и вытянулся рядом со мной прямо на покрытой золой земле, потом потянул меня за руку. Я не заставила себя долго упрашивать: тоже легла и прижалась к нему. От слабости я едва могла шевелиться, но все же наслаждалась близостью Верлена и крепко сжимала его руку, которой он обнимал меня за талию.

Мы оба были потрясены и измотаны, недавние события совершенно сбили нас с толку и лишили сил…

Мы долго лежали так, наблюдая, как Гефест сидит неподвижно, окруженный толпой выживших.

Наконец Верлен нарушил затянувшееся молчание и прошептал:

– Среди спасенных много Залатанных. Они жили в подвалах, поэтому смогли укрыться там, когда огонь начал распространяться по их кварталу… Потом им пришлось пробираться через горы трупов, лежавшие у входа, чтобы выйти на улицу… Столько народу погибло…

Я изо всех сил зажмурилась, отчаянно стараясь избавиться от пугающих образов, встававших перед глазами. Я стиснула зубы, готовясь подавить подступающие к горлу рыдания. Однако мои глаза так и остались сухими – наверное, я уже пролила столько слез, что у меня их просто не осталось.

Не зная, как утешить любимого, я переплела свои пальцы с его пальцами и убежденно прошептала:

– Ты сделал все, что мог, Верлен.

– Не знаю… Вероятно, не все. В конце концов, я…

– Нет, все, – перебила я, спеша развеять его сомнения, как он развеял мои. – Мы сделали все возможное. И завтра продолжим это делать…

Внезапно я почувствовала, что большое, горячее тело Верлена слегка дрожит.

Я не знала, что стало тому причиной: начало приступа, которого я так боялась, или сильное переутомление. Как бы то ни было, я приняла решение.

Нельзя допустить, чтобы силы, содержавшиеся в шприце, пропали впустую. Неважно, насколько это опасно: я должна рискнуть.

Верлену нужно как можно скорее выпустить душу императора в каком-то месте, где зелень сможет спокойно разрастись. Миру нужны Зеленые Гавани, чтобы в один прекрасный день исцелиться от своих ран. А наши шансы на победу над Янус так малы, что нельзя пренебрегать ни одной возможностью получить преимущество…

Верлен зарылся носом мне в волосы, его дыхание щекотало затылок. Он прошептал:

– Когда все это закончится, я бы хотел с тобой потанцевать. Ужасно жалею, что не сделал этого на том проклятом балу; тогда я слишком боялся, что отец все же поймет истинную природу моих чувств к тебе…

Эти нежные слова развеяли все мои страхи касательно последствий, которые будет иметь впрыскивание крови Янус в мои вены.

– Мы это сделаем, – пообещала я. – Будем вальсировать вместе, как в тот день в другой жизни. В день, когда я впервые влюбилась в тебя, Верлен.

Он длинно выдохнул и расслабился; его рука, которой он обнимал меня за талию, мало-помалу обмякла, дыхание выровнялось и замедлилось. Верлен заснул.

Тогда, стараясь никак его не потревожить, я вытащила из кармана куртки предмет, оставленный мне Элдрис. Затем огляделась, проверяя, не смотрит ли кто-то на меня.

Наконец я сняла защитный наконечник, обнажив длинную, острую иглу, и воткнула ее во внутреннюю сторону своего локтя, прямо в синеватую жилку под кожей. С силой надавив на поршень, я ввела всю оставшуюся в шприце загадочную жидкость в свою плоть.

Глава 39

Сефиза

В ушах у меня так пронзительно зазвенело, что едва не лопнули барабанные перепонки, перед глазами поплыли темные пятна, а потом я вообще ослепла. В ужасе я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука.

«Что я наделала? Проклятие, что я натворила?!»

Неужели я только что обрекла себя на гибель? Я умру, из-за того что осмелилась с небрежной поспешностью взять то, что мне изначально предлагали получить во время торжественного ритуала? Или же вопреки уверениям весталки мой организм просто не способен воспринять силы, дарованные мне через кровь древней Янус?