Небесные создания. Как смотреть и понимать балет - [60]
В сущности, балерину в равной степени определяет как то, чем она не является, так и то, что она собой представляет. К примеру, Сьюзен Фаррелл покорила аудиторию и критиков своим умением растворяться в танце; она заставила их смириться с тем, что это ее свойство, что балерине так можно. Ее уникальный несовершенный классицизм, изменчивый, открытый атмосферным влияниям музыки, не всегда отличался правильными пропорциями и не был идеально ровным, однако ее танец был сравним с божьим благословением; в ней одной колыхался и разворачивался божественный восходящий поток. Жалобы на ее вольную интерпретацию техники были уместными и при этом совершенно не меняли сути. Когда она была на сцене, существовали четыре стихии: земля, вода, воздух и Фаррелл. Классический танец в ее исполнении обрел беспрецедентную прозрачность. И это было «Сделано в Америке».
В сериале «Би-би-си» по блестящему роману Джона Ле Карре об интригах времен холодной войны «Шпион, выйди вон», двойной агент произносит такие слова: «Я все еще верю, что секретные службы лучше всего отражают реальный характер нации». Датский хореограф Август Бурнонвиль то же самое говорил о балете: он называл его «важным фактором в духовном развитии нации». Перефразируя слова Ле Карре, можно сказать, что реальный характер нации лучше всего отражает балерина. (5)
Это не вызывало сомнений в веке XIX и на протяжении большей части двадцатого, когда балетная школа каждой страны представляла собой особый «монастырь со своим уставом», а национальный стиль угадывался безошибочно. В наши дни границы стиля стали более зыбкими, гласность и глобализация сделали свое дело, но различия все еще ощущаются – в позах, в арабеске и его исходных позициях, в особенностях театральной постановки, в эпольмане (épaulement, положение корпуса, угол поворота плеча к зрительному залу, который влияет на окраску хореографической фразы). Эти различия начинаются с самых азов, с первой позиции, и бережно культивируются в рамках хореографической школы той или иной страны.
Как охарактеризовать эти различия хотя бы в самом общем виде? Французы – это утонченность и шик, любовь к академическому силуэту и не слишком большое внимание к музыке. Датчане: скромность и восторг, живой мир, полный тепла и остроумия. Русские: глубокая музыкальность, пронизывающая все тело балерины; имперское великолепие. Итальянцы: виртуозность, эмоциональность, а в последнее время – некоторая размытость, мягкость, техника, известная в живописи как сфумато. Англичане: долг и приличия, корректность и уважение к золотому стандарту. (Датчан и англичан роднит этика сдержанности, своего рода балетная моральная планка.) Наконец, американцы: больше атлеты, чем аристократы, напористые и стремящиеся освободиться от груза истории и ее оков.
В шестнадцать – семнадцать лет девочки выходят из «монастыря» (читай – балетной школы) и, как всегда бывает в группе женских особей (монашество, улей, клан, пансион, секта), есть у них мать-настоятельница, есть пчелиная матка, лидер, бунтарка, романтическая героиня – все эти типажи есть и у балерин. Каждая идет к вершине своим путем, и, оказавшись там, становится не только лицом своей компании, воплощением ее искусства, но и символом нации.
Вспомните советскую балерину XX века Галину Уланову. Когда она дебютировала в 1928 году, она была неловкой, стеснительной, но превратила в добродетель свой недостаток мастерства, танцуя с аурой отстраненности, как будто техника была для нее не так уж важна. По словам одного критика, она «как будто танцевала для себя… и слушала себя». Несмотря на эту отстраненность, она достигла статуса почти святой в конце своей карьеры, начавшейся в Мариинском театре и продолжившейся после войны в Большом, где она оставалась королевой вплоть до своей отставки в 1962 году. (6)
За неяркие глаза, круглое крестьянское лицо, за длинные руки и ноги английский писатель и фотограф Сесиль Битон прозвал ее «маленькой сахарной мышкой»[44]. Однако ее девичья простота и выразительность актрисы немого кино откликались в каждом; танец сахарной мышки пронесся над степями и лесами и обрел все черты героического. Ее пронзительная лиричность обращалась к «старой» русской душе, а самоотверженность, ставшая ее фирменным знаком, полностью отвечала идеалам нового советского государства, дважды наградившего ее званием Героя Социалистического труда. (7)
Тем временем в Англии примерно в то же время троне Королевского балета принадлежал Марго Фонтейн. Она танцевала в труппе с самого ее зарождения, когда та еще называлась балетом Вик-Уэллс (в 1939 году Вик-Уэллс переименовали в балет Сэдлерс-Уэллс, а в 1956 – в Королевский балет Великобритании). На четверть бразильянка (отсюда темные глаза и волосы), Фонтейн обладала чувствительностью и прямотой, делавшими ее танец очень убедительным. В стране, знаменитой своим умением не давать волю слезам, у юной Фонтейн, по словам английского танцовщика и актера сэра Роберта Хелпманна, «было любопытное свойство: рядом с ней хотелось плакать». Фигура Фонтейн, ее рабочий инструмент, который как только ни обсуждали, отличалась столь идеальными пропорциями, что казалась телесным воплощением идеалов классицизма. Англичане придают большое значение пропорциям, а у Фонтейн – в неподвижности ли, в движении – они были совершенны. Чуждая любых крайностей, она была золотой серединой, гармоничной и стойкой. (8)
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Книга Дженнифер Хоманс «История балета. Ангелы Аполлона» – это одна из самых полных энциклопедий по истории мирового балетного искусства, охватывающая период от его истоков до современности. Автор подробно рассказывает о том, как зарождался, менялся и развивался классический танец в ту или иную эпоху, как в нем отражался исторический контекст времени. Дженнифер Хоманс не только известный балетный критик, но и сама в прошлом балерина. «Ангелы Аполлона…» – это взгляд изнутри профессии, в котором сквозит прекрасное знание предмета, исследуемого автором.
Тамара Карсавина была одной из самых известных танцовщиц своего времени. Родилась в Санкт-Петербурге в 1885 году, обучалась в Императорской танцевальной школе, была ведущей солисткой Мариинского театра, работала с Дягилевым с его первых балетных Сезонов. Карсавина стала известна сначала в России, а затем в Париже во времена Belle Époque вместе с Вацлавом Нижинским и другими звездами русского балета, бежала из России от большевистской революции. Соперница Анны Павловой, Карсавина исполнила самые смелые хореографические постановки: прославившая ее «Жар-птица», «Парад», вызвавший скандал… Ее личная жизнь немыслима вне художественной среды, она встречалась с теми, кто прославился в балете, музыке, живописи и литературе – Стравинский, Пикассо, Кокто… Написанная в форме мемуаров, эта художественная, богатая и красочная биография основана на большой работе с документами и глубоком знании русского балета и исполнительского искусства. «За всей красотой, легкостью, совершенством балета кроются часы, дни, годы работы и тренировок без конца и без краю.
Новая книга Илзе Лиепа – балерины, артистки театра и кино, президента благотворительного фонда «Культура – детям», продолжательницы известнейшей династии Лиепа посвящена любимому делу – балету. Книга проиллюстрирована редкими фотографиями из личного архива автора. «Моя книга – это объяснение в любви гениальным артистам и деятелям балетного театра. Того театра, которому я и наша династия Лиепа продолжает служить». Илзе Лиепа.
Она – быть может, самая очаровательная из балерин в истории балета. Немногословная и крайне сдержанная, закрытая и недоступная в жизни, на сцене и на экране она казалась воплощением света и радости – легкая, изящная, лучезарная, искрящаяся юмором в комических ролях, но завораживающая глубоким драматизмом в ролях трагических. «Богиня…» – с восхищением шептали у нее за спиной… Она великая русская балерина – Екатерина Максимова! Французы прозвали ее Мадам «Нет» за то, что это слово чаще других звучало из ее уст.