Небесное созданье - [24]

Стряхнул с плеча ружье, перезарядил стволы картечью, и еще три картечных патрона сунул в ближний карман куртки, откуда их можно быстро выхватить.

Вороны, заметив его, шумно взлетели с кедров, набрали высоту и кружили над ущельем, нетерпеливо поглядывая вниз и пронзительно вереща. Пальнуть бы по ним для острастки, но Алексею не хотелось выстрелом тревожить души погибших, да и патрон может сгодиться для хищников посерьезнее.

Подходил он медленно, сторожко озираясь по сторонам, видя, что весь снег вокруг избуровлен волчьими следами. Основательно они тут обжились, даже мочевую точку завели — заснеженный валун, густо изжелченный со всех сторон.

Впереди, по ходу, угадывался измочаленный и полузанесенный снегом фюзеляж вертолета. К нему вела торная волчья тропа. Алексей пошел по ней, держа ружье наизготовку и в сторонке, за камнями, наткнулся на волчьи лежки. Зверей, судя по лункам, было шесть штук, средняя семья, и они совсем недавно ушли в низовье, ступая след в след. То ли сам он их подшумел, то ли по воронам угадали опасность. Впрочем, застать их врасплох на лежке — дело почти безнадежное. Ну да черт с ними, не скоро теперь сюда воротятся.

Алексей вскинул ружье на плечо и остановился, истово оглядывая окрестности. Надо было сначала определить: что, где и как и уж только потом искать проклятый контейнер, оставляя как можно меньше своих следов. Ведь если он все тут избродит, докажи потом, что просто проходил мимо. Никто не поверит, да и сам бы он не поверил, будь на месте спасателей.

В первую очередь посмотрел, куда набиты волчьи следы с лежек. Вели они к подножью скалы, где лежал фюзеляж вертолета, зияя рваной чернотой дверного проема. Там разрозненные следы сплетались в единую тропу и исчезали внутри, как в огромной норе.

Алексей зябко поежился от мысли, что придется ему сейчас осмотреть место волчьего пиршества. Подумалось с ужасом: «Страшная смерть. Волки грызут мерзлые трупы, а вороны, мельтеша вверху, ожидают своей доли. Врагу такого конца не пожелаешь». И, решаясь, судорожно перевел дух.

Волчьей тропой приблизился к рваному проему в пассажирском салоне и, присев, заглянул внутрь. Он знал, что именно там увидит, мысленно подготовился к этому, но реальность потрясла его сильнее, чем ожидал, даже глаза на мгновение сами собой закрылись, не вынеся увиденного. Жутко было глядеть на бесформенную кучу тел с окровавленной, изжеванной, заледенелой материей, из которой торчали изгрызанные волчьими зубами человеческие кости. По-христиански надо бы как-то оградить трупы от хищников, но как это сделать? Трогать ему тут ничего нельзя до прихода спасателей. Не будь здесь золота, было бы гораздо проще. Но желтый металл, еще им не найденный и незримый, отсекал все другие его устремления и не велел прикасаться ни к чему лишнему.

Оглядывая внутренность салона, определил, что в нем три трупа или то, что от них осталось. Четвертого не было. Вероятно, при падении выпал. Не увидел внутри и ящика-контейнера, о котором говорила Алена, и Алексей вернулся на середку узкого ущелья. Принялся изучать почти отвесный северный склон. Ничего особо примечательного не обнаружил, только на одном из каменных уступов заметил сломанный молодой кедр. Вершинка у него была снесена напрочь. Наверное зацепило падающим вертолетом. И больше — никаких следов. Все щедро припорошено снегом и выглядело первозданно, словно ничего тут не произошло. Но в густой синеве неба ожидающе кружили вороны, а узкое русло, скрытой подо льдом речки Коозу, изрезано волчьими тропами.

Одну такую тропу Алексей раньше не заметил, и углядел только сейчас. А вела она за нагромождение скал чуть повыше того места, где он стоял. «Видно, там лежит и четвертый», — подумал он, неспешно двигаясь за скалы, и не ошибся.

Место волчьего пиршества нашлось сразу. Алексею не единожды приходилось видеть останки маралов после волчьей трапезы. Зрелище мерзкое, Алексей всегда испытывал от него глубокое отвращение и тошноту. Но, на избуровленным лапами, окровавленном снегу, были останки человека, и от вида этого снова придушенно сжалось сердце, как и в салоне вертолета. Наверное, к такому зрелищу нельзя привыкнуть. Ведь человек, если у него нормальная психика, все прикидывает на себя. Дескать, а если я сам окажусь в подобной ситуации? И его охватывает суеверный ужас.

Под скалой лежали растерзанные останки усатого летчика. Лицо его зверями было пока не тронуто. Алексей стоял над ним, наливаясь горечью и ненавистью к самому себе. «Господи, чем я тут занимаюсь, — опустошенно думал он, — среди трупов ищу золото. Не зря говорят: где золото, там и кровь. Такова уж природа желтого металла — не обходится оно без крови. А может бросить все к черту и бежать с этого проклятого места, пока еще душа чистая?» Но он знал наверняка: ему с собой ничего не поделать. Как бы сейчас ни страдала душа и ни взывала к разуму, а поступит он так, как обещал Алене.

Не сходя с лыжни, привалился боком к скале и закурил. Хотелось успокоиться и привести в порядок мысли. Он закрыл глаза, чтобы ничего не видеть, но память услужливо нарисовала ему Алену.