Небесное созданье - [21]

— Не понял, — сказал он со злой обидой, хотя ее неожиданное «Алексей-Алеша» мягким теплом обласкало душу и обнадежило.

— Чего тут понимать. Думала, ты — рискованнее.

— Куда уж дальше-то рисковать? И так каждый день рискую.

— Ты рискуешь только телом.

— А надо еще и душой?

— Это тебе решать. Можешь и дальше жить спокойно. Без томлений и сердцебиений. Это проще. А можешь… Впрочем, я в тебе не уверена.

— Кончай темнить. Куда ты клонишь? Говори.

— Скажу, — пообещала она и помолчала, как бы собираясь с духом. — В общем, у тебя появился шанс. Очень серьезный.

— Это уже интересно. И что за шанс?

— Хочешь знать, что это был за спецрейс?

Хмыкнул с иронией:

— Если не коммерческая тайна.

— Уже не тайна. Там был небольшой ящик. Контейнер. С замками и пломбами. Возле него сидели два охранника с автоматами. А в контейнере — мешочки, тоже опломбированные и опечатанные. В них — золото. Рассыпное, с самородками. Его везли с прииска — сдавать.

— Да ты что! — поразился Алексей. Нашарил на столе спички, засветил лампу и сел к столу. Алена лежала лицом вверх, бесстрастно глядя в темный потолок. Уставился на нее с изучающим прищуром. — Ты это всерьез?

— Серьезней некуда, — напряженным голосом отозвалась Алена. — Одного мешочка хватит на всю жизнь. А надо два мешочка. На две жизни. Тебе и мне.

— Предлагаешь сходить? — спросил он, понимая всю нелепость своего вопроса, и Алена тотчас ухватилась за его слова.

— Я ничего не предлагаю, — перебила с раздражением. — Я дала информацию для размышлений. Всего лишь. Предлагай сам. Ведь ты — мужчина.

— Ну, не злись, — хмуро обронил он и, обхватив виски ладонями, глубоко задумался, покусывая губу.

— Если завтра спасатели не появятся, можешь сходить, — уже мягче проговорила Алена. — Вдруг на этот раз тебе повезет.

Он энергично помотал головой.

— За день не управиться. Из ущелья Коозу вверх пути нету. Оттуда только один выход — вниз, на Пыжу. Придется ночевать в Базовой избушке, а уж на другое утро двигать сюда. Ну, а как здесь ты?

— Переночую одна.

Усмехнулся мстительно:

— От страха с ума не сойдешь?

— Помучаюсь уж. Есть ради чего. Кстати, может там и мою сумку найдешь. В ней документы и всякая нужная мелочевка.

— Да-а, — протянул он ошарашенно, — задачка…

— Решай сам. Это твой последний шанс. Другого не будет.

Шумно вздохнул и прихлопнул ладонью по столешнице.

— Так. Давай рассуждать вместе. Допустим, иду, приношу два мешочка.

— И сумку, — встряла Алена. — Дорожная, темно-синяя.

— А мешочки какие?

— Как тот, что у тебя на полке.

— С дробью?

— Не знаю, с чем он, но похож.

— Значит, весит он… — Алексей задумался, прикидывая, насколько может потянуть дробовой мешочек, наполненный золотым песком.

— Килограммов восемь, если не больше, — сказала Алена.

— Будем считать, что десять, — махнул он рукой. — Для ровного счета. Короче, нахожу это добро, выношу к Пыже, а потом куда его девать? Спрятать где-нибудь в районе Базовой избушки?

— Нет, принесешь сюда.

— А потом снова двадцать килограммов тащить вниз? Какой резон?

— Только сюда. Я должна убедиться, — твердо сказала Алена.

— Понятно, — согласился он с покорным вздохом. — Сюда так сюда. Как скажешь. Ну, допустим, принес. А дальше? Прячем мешочки здесь? Или потом их вместе уносим вниз?

— Их ты после вынесешь. Когда все успокоится.

— Годится, — согласно кивнул он. — С мешочками все ясно. А как быть с тобой? Что нам делать дальше? Через пару дней, как подживет твоя нога, добираемся до поселка? Или упремся и будем ждать спасателей, пока не придут?

— Если не дождемся, сами выйдем в поселок.

— Ладно, спускаемся. Тебя отвожу в больницу, а сам, со спасателями, мету обратно. Меня ведь наверняка сразу отправят в Коозу проводником. И вот привожу спасателей на место. Они только глянут и махом поймут, что я тут уже побывал. Следы-то останутся, их не спрячешь. Вот если бы до снегопадов…

— Может, снова снег пойдет, — с надеждой проговорила Алена.

— Снег… — криво усмехнулся он. — Если будет валить три дня без перерыва и хлопьями, то прикроет. Но лыжня себя все равно выдаст. При солнце — синеватой тенью. Она живучая.

— Скажешь им: проверял капканы. Ведь они же есть у тебя там.

Иронично улыбнулся.

— И решил побродить среди обломков? Посмотреть что и как? И что никакого золота в глаза не видел?

— Да, — не слишком уверенно отозвалась Алена.

— Боюсь, туда придут не фраера. Если там золото.

— Спросят про золото, ты — понятия не имеешь. Я тебе о нем ничего не говорила. Ты никакого золота не видел. Сумка, мол, женская валялась, ее и принес. Вот и все. На том и стой.

— Милая Аленушка… Говорю же, там не фраера будут, а крутые мужики. Меня начнут таскать, да и тебя в покое не оставят. Ни здесь, ни в городе. Прижмут хорошенько и расколешься. И тогда… — Примолк, многозначительно глядя на Алену, как бы подталкивая ее закончить мысль.

— Риск, конечно, есть, — согласилась она неохотно, прогорклым голосом, — но ведь сам знаешь: кто не рискует…

— Тот не ездит на Канары, — с готовностью подхватил он, на свой лад переиначивая окончание модной нынче пословицы. — Впереди светят либо Канары с канарейками, либо просто нары. Только уже не избушечные. Тюремные.