Небеса - [18]

Услышав это, Енох побледнел:

— Я все же не понимаю, о чем вы говорите.

— А ты постарайся, — продолжал Роберт, — напрасно разыгрываешь несведущего дурака. Если ты надеешься, что Генри тебе поможет, то лучше забудь об этом. Генри уже никогда и никому не поможет.

Паника охватила Еноха:

— Что вы имеете в виду? Что случилось с Генри?

— Не знаю… Откуда мне знать? — невинно ответил Филипп. — А ты, Роберт? Не знаешь, что случилось с Генри?

— Нет. Он получил деньги и сразу же уехал — это все, что я знаю. Таким образом, если ты надеешься на него, то мы вынуждены разочаровать тебя.

— У меня много друзей, и кто-нибудь мне обязательно поможет! Я не причастен к убийству вашего отца и докажу это!

— А-а-а, — елейным голосом начал Филипп, доставая из кармана связку писем, — ты рассчитываешь на доктора Наулена из университета? Или на профессора Грина из музея? Или, может быть, на свою дочь?

Енох кинулся к нему, пытаясь отнять свои письма, но Филипп уклонился.

— Мы не хотим тебе зла, пойми. Мы можем договориться. Ты говоришь нам, где книги, а мы уж посмотрим, что можно сделать, чтобы вытащить тебя отсюда.

Енох был разбит и напуган. Его письма украдены, без Генри он был беспомощен — он мог считать себя осужденным и повешенным.

— Я и в глаза их не видел. — Он продолжал упорно отрицать.

— Отпирайся, сколько тебе будет угодно. Мы уверены, что ты знаешь, где они, и мы найдем их. Почему ты не можешь просто сказать нам об этом? Это избавит всех нас от лишних хлопот.

— Я знаю вас слишком хорошо. Я бы никогда не стал вам помогать, даже если бы вы пообещали спасти мою жизнь.

— А ты в этом весьма и весьма нуждаешься, — холодно сказал Роберт.

— Ладно, Роберт, — вмешался в разговор Филипп. — Похоже, профессор не хочет с нами разговаривать. Может, его дочь Александра будет более сговорчивой.

— Алекс ничего не знает об этом! — Профессор ужаснулся при мысли, что Алекс придется иметь дело с этими негодяями. — Ее даже нет сейчас в Лондоне.

— Мы съездим в Бостон и проверим, знает она что-нибудь или нет… Интересно, что она скажет, узнав, кто обвиняется в убийстве Лоуренса Энтони?

— Вы не сделаете этого!

— Возможно, если только ты расскажешь нам, где книги.

— Мне нечего вам сказать! — Енох возмутился их наглому и хладнокровному спокойствию. — Убийцы — вы! Сперва убили своего отца, а теперь пытаетесь меня обвинить в этом!

— Тебе не удастся это доказать. — Филипп почти рассмеялся в лицо профессору.

— Вам все равно не отвертеться! — продолжал Енох.

— Неужели? По-моему, нас никто не подозревает. Зато все видели, как ты спорил с отцом в ресторане, а потом выбежал за ним.

— Если мы и поспорили, это вовсе не значит, что я убил его!

— По крайней мере тебя подозревают гораздо больше, чем нас, особенно теперь, когда мы ничего не получили после его смерти. Уверен, суд докажет, что ты отравил отца и тебе придется заплатить за это сполна. Ты напрасно не хочешь помочь нам, согласись, ведь тогда мы будем действовать в твоих интересах.

Енох понимал, что они правы: он остался без друзей; никому нет дела до того, что он брошен в тюрьму по ложному обвинению. Он абсолютно беспомощен. Только одно поддерживало профессора — чувство справедливости. Он верил, что рано или поздно правда обнаружится.

— Может, сейчас я и не смогу доказать свою невиновность, но настанет день, когда вы поймете весь ужас содеянного вами и поплатитесь за это. На свете существует праведный суд.

Филипп засмеялся:

— Но человеческий суд состоится раньше. Спокойной ночи, профессор.

Филипп и Роберт постучали в дверь, вызывая охранника. Выпустив их, он провел профессора обратно в камеру.

Братья шли молча. Затем они сели в экипаж и медленно тронулись по направлению к дому.

— Что скажешь? — спросил Роберт.

— Не знаю. Я уверен, что книг у него нет, но он очень испугался, когда мы сказали, что поедем к его дочери.

— Надо собираться в Бостон.

— Возможно. — Филипп думал, как бы он поступил на месте отца. — Если отец не отдал книги профессору, тогда кому он мог их отдать?

— Он доверял только профессору и еще одному человеку — Эдварду Брэдфорду.

— Разумеется, — согласился Филипп. — Если отец оставил огромную сумму Церкви, следовательно, книги он мог отдать священнику.

— Утром мы поедем к нему.

Одетый в черное, Уин стоял в приемной. Ему удалось немного отдохнуть, но волнения сегодняшнего дня уже успели опять истощить его силы. Дом посещали люди, желающие попрощаться с умершим. Разговоры были только об одном: как горько потерять такого прекрасного друга.

На сердце у Уина было тяжело. Похороны были назначены на завтрашнее утро. Уин одновременно и желал и боялся этого. Похороны будут означать окончание мук дяди Эдварда, но для Уина это будет последнее прощание с дорогим его сердцу человеком. Ведь смерть близкого — огромное горе для любящих родных.

— Здравствуйте, — сказал он очередным посетителям. Однако не мог вспомнить, где видел этих двух молодых людей.

— Здравствуйте, лорд Брэдфорд, — ответил Роберт. — Я Роберт Энтони, а это мой брат, Филипп. Мы очень сожалеем о кончине вашего дяди.

— Благодарю вас. — Теперь он вспомнил их: дядя Эдвард дружил с их отцом. Но в городе о них ходили дурные слухи, и на этом фоне его собственные проступки казались просто смешными.