Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов - [89]

У второго белка из списка Мартина функции так и остались неизвестными. И это отражает вопиющую неполноту наших знаний о работе генов. Третий белок участвовал в синтезе факторов, контролирующих производство белков в клетке. И что означают изменения в нем, мы не имеем ни малейшего представления. Вполне небезосновательно предполагать, учитывая пробелы в наших знаниях, что данный белок приобрел какую-то дополнительную, неизвестную нам функцию. Но зато два оставшихся белка с парой аминокислотных замен присутствуют у нас в коже. Один принимает участие в соединении клеток друг с другом, в особенности он проявляет себя при заживлении ран, а другой обнаруживается в верхних слоях кожи, в потовых железах и в волосяных луковицах. Следовательно, мы можем заключить, что по ходу эволюции в человеческой линии произошли некие серьезные изменения кожных покровов. Остается лишь надеяться, что в дальнейшем ученые прояснят сущность этих изменений: может, первый белок способствовал более эффективному заживлению ран, а второй мог модифицироваться из-за того, что люди избавились от меховой шкуры. Но сейчас мы ничего определенного не скажем. Слишком уж велико наше невежество в вопросах конкретной работы генов в организме.

Когда будет готова полная версия неандертальского генома и когда соберется достаточно информации по современной генетической вариабельности, Мартин и Дженет должны будут, конечно, скорректировать свой каталог. В новой версии будут отражены все модификации, которые появились в человеческой линии около 400 тысяч лет назад после разделения с неандертальцами и до отметки в 50 тысяч лет, когда толпа переселенцев двинулась из Африки, заполонив весь мир. После этого времени вряд ли можно найти изменения, которые имелись бы у всех людей, просто потому что люди оказались на разных континентах. Если ориентироваться на имеющиеся данные по неандертальскому геному, общее число модифицированных позиций у людей составляет порядка 100 тысяч. Эта цифра и есть точный ответ на вопрос “Что делает человека человеком?”, по крайней мере с точки зрения генетики. И если мысленно вернуть обратно все эти 100 тысяч нуклеотидов в их изначальное состояние, то получится как раз общий предок неандертальца и человека современного типа. И в будущем одной из важнейших задач антропологии станет тщательное изучение созданного каталога, с него начнется поиск генетических изменений, предопределивших человеческие разум и поведение.

Глава 21 Публикуем геном

Научный результат редко бывает окончательным. На самом деле, стоит ученому получить важный результат, часто приложив колоссальные усилия, как немедленно открывается способ улучшить или развить идею. И тем не менее необходимо уметь в какой-то момент остановиться и сказать самому себе: все, здесь мы подводим итоги и публикуем их. Осенью 2009 года я понял, что для нас настал такой момент.

Работа, которую мы собирались написать, обещала стать важной вехой с нескольких точек зрения. Самое главное, что это будет первая публикация генома вымершей формы человека. Да, группа Эске Виллерслева из Копенгагена весной уже представила геном из волос эскимоса. Но их материалу — волосам — было всего 4000 лет, и сохранялся он в вечной мерзлоте, к тому же в нем обнаружили только 80 процентов человеческой ДНК да 20 — посторонних загрязнений. Заголовок статьи сообщал, что отсеквенирован геном “вымерших палеоэскимосов”, и мне было бы интересно спросить какого-нибудь здравствующего эскимоса, как он относится к утверждению, что он вообще-то вымер. Неандертальцы же были действительно древней, действительно вымершей, действительно отдельной формой людей, и при этом эволюционно самой близкой современному человеку, в какой бы части света тот ни жил. Еще я считал, что мы заложили методический фундамент для целой области будущих исследований. В отличие от скелетов из вечной мерзлоты, наш костный материал сохранялся в обычной среде. Наши образцы были найдены в типичных, ничем не примечательных условиях, как и многие другие костные остатки человека и животных по всему миру. Я надеялся, что разработанные нами приемы можно будет использовать для реконструкции полных геномов из многих подобных костей. Наверняка самые горячие споры вызовет утверждение о генетическом вкладе неандертальцев в геном современных евразийцев. Но так как мы проверили этот вывод с трех разных концов и каждый раз получали один и тот же результат, я считал вопрос решенным. Будущие исследования должны прояснить, как, где и когда происходило смешение, но мы, по крайней мере, доказали, что оно имело место. Пришло время предъявить миру наши результаты.

Я задумал написать статью так, чтобы она была понятна самому широкому кругу читателей. Ведь нашей работой интересуются не только генетики, но и археологи, и палеонтологи, и масса других людей. По поводу этой публикации на меня давили со всех сторон. Редактор Science звонил с вопросами о сроках подачи статьи, журналисты осаждали и меня, и членов моей команды, спрашивая, когда же мы опубликуемся. Если мне приходилось делать доклад на какую-нибудь узкоспециальную тему, я чувствовал себя все более неуютно: все в зале понимали, что про геном у меня есть что сказать и поинтереснее методических тонкостей. Несмотря на давление, я понимал, что главные открытия необходимо держать в секрете до самой публикации. Меня беспокоило, что один из пятидесяти — или около того — посвященных проговорится журналистам, что мы обнаружили свидетельство неандертальского генетического наследия. А если кто-то проговорится, то новость в мгновение ока станет достоянием печати.