Не злите Броню - [7]

– Ниночка, да у него и рубашек нет – одни футболки да свитера… – поспешил восстановить справедливость профессор.

– Вот я и говорю, не гладила…

Ирка представила, как Нина Федоровна стоит у замочной скважины, собирая сплетни о соседке. Представить это было несложно. Но такая метаморфоза жены профессора показалась Ирке невероятно смешной, и она вышла в кухню похохотать. Там она столкнулась с Натусей, резавшей торт. Несмотря на страсть к походной жизни, она все-таки была очень домовитой хозяйкой, на радость Саше.

– Натуся, – промурлыкала она. – Как я по тебе соскучилась. А вот ты ребеночка родишь, он мне будет кто?

– Мне бы для начала выяснить, ты-то мне кто, – задумчиво почесала Натуся затылок рукояткой ножа. – Да какая разница. Родственник он тебе будет, понятно? – ласково «объяснила» она, целуя девочку в завитки на лбу.

– Кажется мне, – проговорила Ирка, – что Бронька с Владиком сунутся копать Костину историю, как ты думаешь?

– Вообще-то любопытно, что там искали, – кивнула головой Натуся. – Я бы сама хотела узнать, да нельзя, положение обязывает. Санька теперь мне не позволит никуда нос совать.

– Если хочешь, – предложила Ирка, – я для тебя поузнаю. Костя завтра придет к Куликовым машину мыть, могу и я к ним заглянуть. Может, у нас идея какая-нибудь родится.

– Поузнавай, – засмеялась Натуся. – Ты, наверное, не меньше мальчишек любопытством мучаешься. Так что давай, действуй, если мама с папой разрешат.

– Разрешат! Я им столько пятерок из школы натаскала, что свинство было бы не разрешить.

Мама с папой действительно разрешили дочери отправиться в воскресенье к Куликовым. Тем более, что мама и тетя Ася тоже решили встретиться у Али дома.

Сестры обменивались новостями на кухне, стряпая пельмени, Валерий Павлович спасался от дамского трепа в кабинете за компьютером, делая вид, что пишет лекцию – он преподавал психологию в одном из коммерческих вузов. На самом же деле, развернув монитор к себе, он с упоением играл в Звездные войны. Хотя, когда вкусный пельменный запах стал щекотать его ноздри, он начал считать, что обилие женщин в доме – не так уж плохо, и, вообще в восточном институте многоженства явно что-то есть.

Дети же, получив в распоряжение большую куликовскую квартиру почти что целиком, вначале вели светскую беседу, обмениваясь школьными новостями. Ирка снисходительно слушала Бронькин рассказ о том, как он хитроумно удрал из женского туалета, в котором его коварно заперли девочки, пообещав показать мадагаскарского таракана. Таракан оказался ненастоящим, а пластмассовым, и выскакивал из спичечного коробка на пружинке прямо на руку. Бронька позорно заорал и, пока он тряс рукой, девочки втолкнули его в кабинку туалета и заперли снаружи.

Бронька не растерялся, и, правильно рассчитав, что его реакцию слушают снаружи, сообщил, что на полу валяется классная губная помада, которой можно прекрасно рисовать на стенках.

– Сейчас бегемота нарисую, помады как раз хватит, – сообщил он в пространство. Дверь кабинки тут же распахнулась, и его выволокли наружу.

– Вот они разозлились, что помады-то не было, – заключил Бронька. – Правда, они со злости снова меня туда пытались втолкнуть, но тут пришла уборщица и всех разогнала. А Костя вон идет, – добавил он, глядя в окно.

– Не в простынке, – удивилась Янка, встав коленками на кресло у окна.

– Не обманул, значит? – обрадовался Валерий Павлович.

– Вы ему, наверное, сказали, что пельмени будут, – заметил трезвомыслящий Владик.

Костя явился во всеоружии – с автошампунем, губками, и мечтой автомобилиста – тележкой на колесиках для лежания под машиной.

– Ну ты даешь! – восхищенно сказал Валерий Павлович, рассматривая тележку. – Где взял?

– Сам сделал, – гордо ответил Костя.

– Это мне? – не веря своему счастью, уточнил Валерий Павлович, и получил горячие уверения в том, что он, как Костин спаситель, пострадавший при перевозке Кости на кабачок, банку с вареньем и испачканные вареньем чехлы, может вечно рассчитывать на его, Костину, безмерную благодарность и скромные конструкторские способности.

Валерий Павлович растаял и на радостях стал шумно приглашать Костю отобедать перед мытьем машины, громко негодуя по поводу медлительности женщин на кухне. На одну только секунду он почувствовал себя владельцем гарема, и тут же горько в этом раскаялся. Тетя Ася немедленно вручила ему мусорное ведро, родная жена послала в магазин за майонезом, а Катюша, поинтересовавшись, есть ли в доме Куликовых мужчина, выразила желание, чтобы кто-нибудь немедленно поточил все кухонные ножи,

Мысленно посочувствовав всем восточным владельцам гаремов – о, многотерпеливый мусульманский народ! – Валерий Павлович помчался в магазин, дав себе зарок впредь как можно меньше напоминать о себе.

Дети же взяли Костю в тесное кольцо и повели в Бронькину комнату. Костя, несколько ошалевший от такого количества бесцеремонных детей, вежливо здоровался, глупо спрашивал, как у них дела в школе, чем совершенно уронил себя в их глазах.

Когда из кухни выскочила перепачканная мукой тетя Ася и категорически потребовала без нее и прочих сестер не начинать, Костя решил покориться судьбе и терпеливо ждал, пока кто-нибудь ему объяснит, чего от него, собственно, хотят. Поначалу он порывался бежать к машине со своими губками и автошампунем, но все так возмутились, что больше он уже не открывал рот.