Не жалею, не зову, не плачу... - [6]

Шрифт
Интервал

такого-то. Называю две моих фамилии и три моих статьи. Очень занятно, как я

ловил бы самого себя. Поймал бы или нет? Я, такой добросовестный,

дисциплинированный, поймал бы обязательно и водворил на место. Я сын своего

времени.

В сюжете что-то есть. Не могу спать, ворочаюсь, не забыть бы мне вариант

ловить самого себя, потом обдумать. Собственно говоря, я это делаю всю свою

сознательную жизнь. Ругаю себя, корю, ни один свой промах не пропускаю. Казню

себя сам, но оказывается, недостаточно, трибунал добавляет – вот сижу. Чалюсь. И

не рвусь на свободу. Не использовал такую возможность. Очень всё-таки интересно

– ловить самого себя. С пистолетом: стой, такой-то, он же такой, руки вверх!

Пульников сладко спал, всхрапывал. Ему одним днём меньше сидеть. Волга,

между прочим, взъярился, когда услышал, что Филипп считает дни, – не досидит!

Замечено: с теми, кто по-жлобски считает крохи со стола свободы, обязательно что-

нибудь приключится.

И приключилось.

3

Поступил больной Матаев, двадцать один год, срок девятнадцать лет по Указу.

Принимал его сам Пульников и сразу поставил спорный диагноз – болезнь Банти.

Спленомегалия, увеличение селезёнки, застой крови в портальном круге, много

жидкости в брюшной полости, надо его срочно брать на стол. Банти так Банти. Мне

нравятся именные симптомы, смакую диагнозы по-латыни, тем более, когда вокруг

ботают по фене. Вспоминаю ассистентов Окуня Давида Натановича или Хасана

Хусаиновича Рахимбаева, доцентов по терапии, – пригодились мне их накачки, хотя

не для тюрьмы они меня готовили. Впрочем, как сказать. Где бы ты ни был, на воле,

в неволе, среди врагов, среди друзей, на войне или в мирной тишине, всегда и везде

нужен хороший лекарь. Терзатели-преподаватели стали ангелами-хранителями. Мне

ласкали слух симптомы, диагнозы, названия инструментов, аппаратов. Симптом

Пастернацкого – бьёшь по почкам: больно, не больно? Закон Старлинга, сердечная

мышца сокращается по принципу: всё или ничего, как в любви – всё или ничего.

Или как в тюрьме – вся свобода нужна, а не по частям. Аппарат Рива-Роччи. Музыка

имён, поэзия латыни. Per aspera ad astra – через тернии к звёздам.

Взяли Матаева на операцию. Операционным блоком у нас заведует старший

лейтенант медслужбы Зазирная, строгая, если не сказать, вредная, как и положено,

собственно говоря, сестре операционной. Фронтовичка. Явилась как-то при параде

– два ордена Красной звезды, орден Отечественной войны и медали за взятие почти

всех столиц Восточной Европы. Сегодня она добрая, поскольку пришёл Вериго

давать наркоз. Он предпочитает обыкновенную маску Эсмарха – проволочный

каркас, сверху марля, на неё капается эфир, больной засыпает. Я ассистирую,

обрабатываю операционное поле по Гроссиху- Филончикову. Пульников говорил,

раньше обрабатывали по Гроссиху, теперь добавили Филончикова. До борьбы с

космополитами раздражение брюшины называли симптомом Блюмберга, теперь

Щеткина-Блюмберга. Со дня на день к фамилии Рентген присандалят Сидорова-

Петрова. Пенициллин тоже наши открыли (как сейчас помню) Манассеин и

Полотебнов ещё в прошлом веке.

Сделали разрез слева, вскрыли – огромнейшая селезёнка с детскую голову,

обилие застойных сосудов, сбоку ещё пузырь водяной – ничего не понятно. Гадаем.

Эхинококки бывают в печени. Киста? Нет, киста у селезёнки исключена. Начали

искать корень, что за опухоль, откуда она? Видим, перекрут сосудов, из-за этого

отёк, без нашей операции Матаеву не выжить. Пульников полез глубже, а пузырь

возьми да и лопни, как надувной шарик, залило всё жидкостью, прозрачной, без

запаха. Подхватили кохерами края пузыря, остатки жидкости вычерпали, я поднял

лоскуты, стала видна полость и взбухшие сосуды. Ничего не понятно. Удаляем

опухоль и остатки кисты, Вериго нас поторапливает: наркоз кончается. Перевязали

толстый сосудистый пучок и только теперь увидели селезёнку, нормальную,

сиреневую, без изменений, – что же мы удалили? Гадать, однако, нет времени. Я

уже заметил: теряешься перед живой тканью, всё не так, как в учебнике или в

анатомическом атласе. Операцию закончили, больного перевели в палату, но тревога

у меня осталась. Ночью у Матаева начались сильные боли, естественно, большой

разрез. Я ему сделал пантопон, поговорил, он в сознании. К полуночи я задремал на

кушетке в ординаторской. Пришёл Гущин, санитар, баптист: Матаеву плохо. Я в

палату, он уже без сознания и какой-то запах странный – цветов, духов, совсем

неуместный запах. Сделал ему камфору, кофеин, продержал его до утра. В девять

пришла Светлана Самойловна, вольный врач, очень толковая, я с ней к Матаеву, а

она сразу с порога: запах фиалок – признак уремии, мочекровия. Но почки мы вроде

не трогали, почему мочекровие? Анализ дал дикий лейкоцитоз. Туман ещё гуще, у

больного коматозное состояние. Короче говоря, записали мы ещё один экзитус

леталис. Олег Васильевич первый допёр – мы вырезали ему почку. Но у человека их


Еще от автора Иван Павлович Щеголихин
Дефицит

В романе рассматривается становление личности, развитие ее духовного потенциала. Отстаивая чистоту социалистических идеалов, автор показывает и отдельные отрицательные явления, живучую плесень мещанства. Погоня за материальной выгодой, утверждает писатель, оборачивается духовной ущербностью, нравственным обнищанием.


Снега метельные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лишними не будут

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трое в машине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бремя выбора

Автор книги Иван Щеголихин по образованию врач. Печатается с 1954 года. Им опубликованы романы, повести, рассказы как на современную, так и на историческую тему. В серии «Пламенные революционеры» вышла его книга «Слишком доброе сердце» о поэте М. Л. Михайлове. Отличительная особенность произведений И. Щеголихина — динамичный сюжет, напряженность и драматизм повествования, острота постановки морально-этических проблем.Книга рассказывает о судьбе Владимира Михайловича Загорского, видного деятеля партии большевиков, о его сложном пути революционера — от нижегородского юного бунтаря до убежденного большевика, секретаря Московского комитета РКП (б) в самом трудном для молодой Советской республики 1919 году.Огромное влияние на духовный облик Загорского оказали описываемые в повести встречи с В.


Должностные лица

На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.