Не жалея жизни - [17]

Мирошниченко срочно выехал в город и доложил Фролову о подозрительных действиях барона. Тот внимательно выслушал, молча вышел из кабинета — надо полагать, чтобы переговорить с председателем ЧК Эльбе. Вернувшись через некоторое время, дал указание задержать неизвестного, когда он придет за бутылкой, и доставить его к нему. Только сделать все это без шума, секретно, чтобы никто, тем более Шиллинг, не заметил.

Вскоре в расположении части появился тот, кого ждали. И тут бойцы его задержали и доставили Фролову… Потом Мирошниченко слышал, что при обыске в доме, где жил этот шпион, обнаружили списки бойцов и командиров Красной гвардии, данные о количестве оружия, боеприпасов, дислокации частей, материалы о составе уисполкома, о проводимой Советом работе и другие сведения. Сличение почерков показало, что сведения эти написаны рукою барона. В тот же день, к вечеру, Мирошниченко получил указание задержать Шиллинга.

Кто и как с ним дальше разбирался, Мирошниченко, к сожалению, не знает.

Примерно дней через десять Мирошниченко был вызван к Фролову. Здесь же находились командир полка Перцев, ротные Виенко, Куценко.

— Следствие по делу барона Шиллинга закончено, — объявил Фролов. — Мое мнение: надо судить и уничтожить как шпиона, заброшенного беляками в наши ряды. Как вы смотрите, товарищ Мирошниченко?

— А как же! — воскликнул Мирошниченко. — Ведь пойман с поличным!

Фролов посмотрел на других командиров.

— Если мы будем щадить шпионов, миловать их, то нам здесь делать нечего, — заявил Куценко.

Фролов попросил секретаря, чтобы зашел председатель ревтрибунала Дощанов, и проинформировал того о мнении по поводу решения судьбы Шиллинга.

Дощанов начал свой ответ издалека:

— Меня осудили на 25 лет ссылки лишь за то, что заступился за батрачку. А тут нас предают. Судить и уничтожить. И конец разговору.

Решили предать барона Шиллинга суду.

Через несколько дней состоялся судебный процесс революционного трибунала под председательством Омара Дощанова. Мирошниченко на нем не был, но слышал, что ревтрибунал приговорил Шиллинга к расстрелу. После суда ему пришлось выделить двух бойцов для приведения приговора в исполнение. Расстрелом руководил Куценко. Рассказывали потом, что барон перед казнью падал на колени перед Куценко, умолял его, чтобы ему сохранили жизнь. Он говорил: «Пусть все думают, что меня расстреляли, а я буду выполнять ваши задания, узнавать все, что делается у белых и докладывать вам». Но Куценко был непреклонен, приговор привел в исполнение.

К сожалению, Мирошниченко о действиях ЧК ничего не знал. Но я разыскал дополнительные данные о раскрытии заговора барона Шиллинга именно чрезвычайной следственной комиссией.

В Кустанайском госархиве хранится уголовное дело на Луба, где имеется протокол допроса свидетеля Кубанцева от 15 августа 1921 года. Он показал:

«В 1918 году… я был комиссаром юстиции и, будучи верховной властью в этой отрасли, я был посвящен Чека в методы борьбы с контрреволюцией того времени… Перед падением Кустаная был раскрыт заговор, главарем коего являлся барон Шиллинг и его секретарь, фамилию не запомнил, которые по постановлению военного суда, членом коего был и я, были расстреляны. Причастность Луба к заговору Шиллинга достаточно подтверждалась материалами, поступившими в тогдашнее время в ЧК…»[59]

В приговоре объединенного губернского революционного трибунала от 24 декабря 1921 года по делу Луба, в частности, отмечается:

«Луб имел связь с бароном Шиллингом, возглавлявшим в 1918 году контрреволюционную организацию, целью которой было свержение Советской власти»[60].

В рукописях бывшего уездного комиссара юстиции С. С. Ужгина, хранящихся в Кустанайском историко-краеведческом музее, читаем:

«Незадолго до падения Советской власти в гор. Кустанае, в первых числах июня Следственной комиссией были получены сведения об офицерском заговоре… был арестован барон Шиллинг…».

Пусть архивно-уголовное дело на группу Шиллинга пока не найдено и не все детали дела нам известны, но живые люди и документы донесли до нас, что в то бурное и трудное время Кустанайской чрезвычайной следственной комиссии во главе с ее председателем Эльбе, с помощью командиров и бойцов Красной гвардии удалось раскрыть и разоблачить преступные происки контрразведки белых. Раскрытие шпионской деятельности барона Шиллинга — одна из интересных страниц истории Кустанайской ЧК.

3

Рассказ Мирошниченко о раскрытии заговора барона Шиллинга обратил мое внимание на личность Омара Дощанова. Ведь это он как председатель ревтрибунала оказался на высоте, показал пример, как надо быть беспощадным к врагам Советской власти. Я начал разыскивать и читать все, что было опубликовано в печати о Дощанове. Оказалось, что жизнь и деятельность этого замечательного человека изучена далеко не достаточно, в печати часто пересказывалось напечатанное ранее, притом без ссылки на конкретные источники. Самым значительным из того, что написано о нем, является роман в стихах Тогузакова «Омар Сибирский». Но это художественное произведение. Оно не воссоздает полную документальную биографию Дощанова… Словом, я включился в исследование его жизни, надеясь при этом что-то узнать и о деятельности ЧК в 1918 году, поскольку дела ЧК должны были проходить через ревтрибунал.