Не запирайте вашу дверь - [16]

— По-моему, я ему нравлюсь, — прошептала в ответ Вика. Я посмотрела на нее с недоумением.

— А он-то тебе нравится?

— Наташке нужен отец, — отрезала она.

— Ты что, какой из него отец! — изумленно воскликнула я.

— Тише, — зашипела Вика, сдирая кожицу с очередной сыроежки. — Он собирается нас с тобой защищать. Не понимаю, почему ты его прогнала?

— Он так сказал?! — удивилась я, невольно повысив голос. Защитник пошевелился, раскладушка заскрипела, и я замерла с подосиновиком в руке. Когда скрип прекратился, я продолжала:

— Ин-те-рес-но… От кого это он собирается нас защищать?

— Подожди, подожди, — остановила меня Вика, взмахнув ножом, которым чистила грибы, — он что-то не так мне сказал?

— Он неправильно объяснил. Вернее, он все правильно понял, но сказал неправду.

Вика в недоумении уставилась на меня, поэтому, бросив шляпку подосиновика в кастрюлю, я добавила:

— Он уехал, не попрощавшись. Лучше ты его сама расспроси.

Мы пошли в дом варить грибы. Там можно было разговаривать свободней, так как спать на раскладушке и одновременно подслушивать у раскрытого окна было невозможно, а за раскладушкой я, на всякий случай, следила. Я еще раз рассказала обо всем, что со мной произошло, а Вика внимательно слушала, стоя у плиты в маленькой кухоньке размером на одного стоящего человека.

— Как бы там ни было, приятеля моего надо как-то использовать, — чуть подумав, произнесла она. — Продемонстрируй его всей деревне, если это деревенские — могут испугаться, а если нет — будут всем рассказывать, что у тебя есть охранник. А письмо могла написать чья-то родственница. Разве у колхозников родственников в Москве нет?

Защитник заворочался на раскладушке, потом привстал, опираясь на локоть, и стал озираться по сторонам.

— Что это он забеспокоился? — удивилась я.

— Там прошел кто-то мимо изгороди, — пояснила Вика, выглянув в окно. Ей, довольно высокой, если сравнивать со мной, было видно намного больше.

Она помешала грибы ложкой, изловила кусок грибной шляпки и протянула мне попробовать.

— Подберезовик, — определила я.

— А с закрытыми глазами узнаешь? — заинтересовалась подруга. — Только на вкус? Да? Сейчас проверим!

Я закрыла глаза, разжевала предложенный гриб и объявила:

— Опенок. Он сладковатый на вкус, душистый.

— А это что?

— Лисичка. Она плотная и слегка резиновая.

— Точно. Вот вам, господин эксперт, еще один экземпляр.

Я положила его в рот и раскусила. Вкус был необычным.

— Это еще что?! — в недоумении воскликнула я и, выплюнув гриб, стала его рассматривать. — На вид опенок, но такая гадость.

— Горький?

— Нет, но острый какой-то. Неприятный. Отравить меня хотите? — спросила я, подозрительно посмотрев на Вику. Разные нехорошие мысли о Защитнике вихрем пронеслись в моей голове.

— Мы же тоже эти грибы есть собирались, — обиженно сказала она. — Теперь придется подождать до утра — если не помрешь, мы их завтра съедим.

Под вечер я провезла Защитника по всей деревне, останавливаясь на каждом углу и заставляя его выходить из машины — открывать багажник, заглядывать в мотор, то есть делать все, что сможет придумать.

У магазина мы увидели привязанную Грозу, все еще в зеленую полоску: обладавшая повышенной общительностью Ирина вышла на разведку и, стоя в очереди, о чем-то беседовала с покупателями. А может, и с продавцами.

Между сидящими на ступеньках магазина и продающими овощи со своих участков колхозниками прыгала Лера. Мне показалось, что она к чему-то прислушивается — Ирина вполне могла дать ей такое поручение.

Вдруг к Лере подскочила пестрая собачка и залаяла так, что копающийся в моторе Защитник в ужасе подпрыгнул. Лера остановилась, но собачка носилась вокруг нее, захлебываясь в истерике.

— Будешь лаять — съедим! — угрожающе заявила Лера.

Собачка вдруг замолчала и скрылась неизвестно куда. Продавцы овощей возмущенно переглянулись.

Утром разыгрался скандал. Точнее, скандал разыгрался ночью, а утром обнаружились его последствия: когда я варила кофе, из комнаты «для гостей» вышла невыспавшаяся Вика с исписанным листком в руках.

— На, читай, — буркнула она, заглянув на кухню, — и жди, пока я успокоюсь.

Вика не умела долго злиться, мы обе это знали, и я надеялась, что, умывшись и почистив зубы, она обретет нормальное расположение духа.

Полстраницы было исписано и зачеркнуто, видимо, предназначалось не мне, а внизу были слова: «Миша мне все рассказал. Ему угрожали, в него даже стреляли. Ты его просто недооценила».

Я его вообще не оценила, подумала я, обожглась горячим кофе, в который забыла положить сахар, и отставила чашку.

— Кто же ему угрожал? — принялась размышлять я. — И когда стрелял? Он же из дома не выходил. В окно, что ли, кто-то стрелял? Промазал и попал в банку с вареньем?

Я не стала ждать, пока Вика успокоится, и пошла ее искать. Вика нервно ходила по дорожке и курила.

Я задала ей те же вопросы, что и себе, повторив про разлитое на полу варенье. Что-то, связанное с этим вареньем, не давало мне покоя.

Вместо ответов на вопросы подруга побежала будить Защитника, бросив горящую сигарету в цветочную клумбу.

В другое время я бы обиделась, а сейчас рванула за ней. Однако Вика захлопнула дверь в комнату у меня перед носом, собираясь провести допрос при закрытых дверях.