Не забывай - [24]

– Спасибо, Элизабет.

– Я сделала то, что считаю нужным, и, должна сказать, испытала большое облегчение: сбросить эту ношу с моей души после стольких лет. Я думаю, что ты имеешь полное право знать правду о своем происхождении.

– Да, немного трудно привыкнуть к этому Интересно, кто же были настоящие родители Сюзанны, на кого они были похожи? Как забавно, ведь дедушка всегда внушал мне, как много значит происхождение. Оказывается, что у меня нет и капли крови Джессопов, и он всегда знал об этом!

– Не глупи, малышка, они всегда любили тебя и твою мать так, будто вы были их плотью и кровью. Вы принесли в их жизнь такое счастье, которого иначе они никогда бы не имели.

– Да, я понимаю это и, конечно, люблю бабушку как родную, и с этим уже ничего не поделаешь. Но это не то, что я имела в виду. Я думаю... думаю, что хотела бы попытаться выяснить, кем были мои настоящие бабушка и дедушка. Даже если оставить эту немыслимую историю и вспомнить дедушкины слова: «кровь всегда себя покажет». Я просто хочу знать, чего же мне ожидать. Ты думаешь, это можно выяснить после стольких лет?

– Я не знаю, но ты всегда можешь попробовать, если захочешь.

– Ты не думаешь, что это может принести неприятности, если я начну докапываться до правды?

– Не думаю, что это возможно, после стольких лет. Вероятно, это было связано с войной. Я предполагала, что Сюзанна могла быть еврейкой. Тогда для нее было опасно оставаться во Франции в то ужасное время.

– Да, возможно, но если в Англии она была в безопасности, то к чему такая секретность?

– Я действительно не знаю, дорогая. Но не забывай, что Гай работал в одном из департаментов разведки. Возможно, каналы, по которым эвакуировали Сюзанну, должны были храниться в высшем секрете? Сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем об этом. Ты должна помнить, Кейт, что она была сиротой, значит, твои бабушка и дедушка давно умерли. Не хочу, чтоб ты разочаровывалась, если ничего не узнаешь. Боюсь, рассказала все, что знала.

Кейт посмотрела на часы, лежащие на ее ладони.

– Я всегда могу начать с них.

5

– О, Кейт, часы действительно очень необычны! – Стефания осторожно их рассматривала – Вся эта история выходит за рамки обычного. Что ты собираешься делать?

– Прежде всего, хочу сохранить ее в секрете. Эта история так долго не выходила наружу и, кажется, нет никаких причин выносить ее на свет божий сейчас. Представляю, что сказал бы отец. В любом случае, Элизабет, рассказывая мне эту историю, надеялась на мое молчание. Я решила посвятить в это только тебя.

– Я не скажу ни слова, – торжественно пообещала Стефания. – Но как ты собираешься найти своих родных, имея в руках только это?

– У меня есть идея. В четверг мне надо идти на аукцион редких вин к Кристи. Я могла бы навестить одного из их экспертов, когда буду там. Возможно, он сможет выяснить историю часов. В конце концов, очевидно, что вещь очень необычная. Сколько таких может быть?

– Чудесная идея! Это может оказаться настоящим приключением, знаешь ли. Я так и вижу заголовки: «Невинная девушка приоткрывает завесу страшной тайны, скрытой в ужасном прошлом».

Аукцион Кристи находился на Кинг-стрит. Голубой флаг трепетал на фоне белого фасада. Внутри царила спокойная атмосфера важности происходящего. Кейт быстро объяснила женщине за служебным столом, что ей нужно, и та согласилась помочь устроить консультацию с одним из экспертов после дневной сессии аукциона. Кейт ходила на аукционы не для того, чтобы покупать, она интересовалась уровнем цен на высококачественные портвейны, знатоками которых слыли британцы.

Ростерман и Марш хотели способствовать торговле портвейном в Америке, где она была еще в зачаточном состоянии. Крайне редко американец заказывал бокал портвейна после обеда в ресторане, и еще реже мог найти марочный портвейн в магазине. Но времена менялись, и многие хотели бы купить ящики портвейна, рассматривая покупку как вложение капитала. Кейт твердо решила, что должна научиться давать консультации по возвращении в Нью-Йорк. Кейт была заинтересована, когда три бутылки портвейна урожая 1931 года, владелец которого остался неизвестен (предполагалось, что это был великий Квинта до Новал), ушли с молотка более чем за 800 фунтов стерлингов. К концу аукциона Кейт узнала много нового не только о портвейне, но и о других винах.

Помещение, где проходил аукцион, медленно опустело, и Кейт занимала себя разглядыванием старых пыльных бутылок со знаменитыми этикетками и умопомрачительными ценами, которые лежали в стеклянных ящиках.

– Мадам? – окликнула ее женщина, сидевшая за передней конторкой.

– Да, – Кейт обернулась в ожидании.

– Пойдемте со мной, вам очень повезло. Наш лучший специалист в таких вещах сегодня здесь, и он с удовольствием взглянет на ваши часы.

– О! Это прекрасно! Я вам очень благодарна.

Женщина повела ее по коридору, переполненному античной мебелью, которая выставлялась на аукцион завтра.

– Простите, могу я узнать ваше имя? Извините, ради Бога, я не расслышала его раньше.

– Да, конечно, Соамс, Кейт Соамс.

– Видите ли, мистер Данн – глава департамента, и очень занятой человек. Но он признанный авторитет в своей области, имеет превосходную репутацию, поэтому вы вправе рассчитывать на успех. Конечно, всегда можно ожидать самого лучшего от аукциона Кристи, но вам действительно необычайно повезло, что мистер Данн здесь.