Не за Свет, а против Тьмы - [9]

Клыкастый Стёпкин собрат, перестав кататься и верещать, замер без движения. Только едва шевелился длинный хвост, и жуткие когти бессильно скребли по земле. Катарина осторожно подняла голову и осмелилась привстать, потрясенно глядя на кошкоподобную тварюгу рядом с собой.

- Ну… - заявил босоркун.

- Да… - глубокомысленно откликнулся вихревик.

- Уфф…

- Ой, не нать…

- Гость гостю рознь. Иного возьми да брось.

- Угу…

- Вовеки к нам ход забудут!

- А то как же…

Серьёзная философская беседа могла продолжаться ещё долго, поэтому я просто сунула вихревику арбалет, буркнув "спасибо", утёрла со лба пот, открыла багажник, достала из него аптечку, а из аптечки - валокордин и чайную ложку и накапала себе чуть-чуть. Проглотила, поморщилась и накапала ещё дважды по чуть-чуть. Стёпка, было, недовольно выпустил когти, но получил свою долю и блаженно заурчал.

- Отпустило, чай, девонька? - вкрадчиво поинтересовался босоркун из-за спины, и я от неожиданности едва не проглотила ложку. - Ну, вот и ладно, вот и складно. Спадёт полог… - он послюнявил палец, проверяя направление ветра, - совсем уж скоро, сталбыть, пора нам! Подбирай бродяжку свою ненаглядную, заводи телегу самоходную, да и поезжай, куды те надобно. Токмо ухо-то востро держи, неровён час…

Не договорив, он широко махнул рукой, словно закручивая невидимую спираль. Взметнулась пыль, в лицо дохнуло обжигающим холодом, и вокруг босоркуна всплеснулась вихревая воронка. Контуры его тела расплылись и размазались, краски поблекли, и горный дух унёсся с ветром в выгоревшее полуденное небо.

"Горя не знай, девонька, лихом не поминай, авось, когда свидимся!" - прозвучало в ушах, а карман шорт неожиданно потяжелел: в нем появилось нечто продолговатое и теплое, легонько щекочущее бедро даже сквозь плотную ткань.

- До свидания… - растерянно выдавила я.

Встречник любовно протёр рукавом арбалет и, съехав с капота, как с горки, оббежал машину и бережно положил свой подарок в багажник.

- Мы подарочки не для того даем, чтоб их назад брать, - с укоризной сказал он, - да ещё за… - его заметно передёрнуло, - "спасибо". Тебе дадено, ты и володей! Ну, как говорится, здрава будь, не токмо вперёд смотри, а и по сторонам тож, и не верь никому, а девкам рыжим особливо! Живы будем - свидимся. Я рядом побегаю, а то мало ли что… Надо будет - зови!

Снова пыль взметнулась вверх, крохотные камешки больно закололи руку, вскинутую, чтобы прикрыть лицо. Когда ветер стих, и я отважилась оглядеться, встречник уже исчез, только маленький смерчик, подпрыгивая, нёсся по направлению к шоссе.

"Вот и сказочке конец, а кто выжил - молодец. Уж я-то точно", - сказала я себе, достала из сумки-холодильника бутылку минералки, захлопнула багажник и поплелась к Катарине, которая так и сидела на земле, поникнув головой. Подстреленное мной чудище ещё жило, но оставалось ему недолго. Я успела пройти с десяток шагов, когда по телу монстра прошла судорога, в последний раз дернулся длинный хвост с трогательной кисточкой на конце, и огромный котяра испустил дух.

Стёпка принялся, было, за что-то мне вымяукивать, но потом угрюмо пошипел и обвис на плече, как роскошный меховой воротник. В голове мелькало множество фраз, подходящих для оклика, от банального "Жива - это главное. А что немножко пожамкана - ерунда, красота - дело наживное!" до "Ой, а что это такое было?! Они тебя убить хотели? Или что похуже?! А кто это такие?! А ты, как они, да?! А можно мечик подержать?! Пожалуйстапожалуйстапожалуйста!!!", но, поразмыслив, я решила сразу говорить прямо и по существу.

- Машина цела, двигатель, думаю, в порядке. Если ты закончила с делами, поехали, - вежливо сообщила я, протягивая рыжей бутылку с водой.

Девушка невольно отдернула голову. Я настойчиво придвинула бутылку. Сделав над собой усилие, Катарина подняла дрожащую руку, вцепилась в предложенный сосуд и, стуча зубами, попыталась отхлебнуть из горлышка. Её всю трясло, плечи ходили ходуном, она ничем не напоминала прежнюю элегантную и высокомерную аристократку. Бледное лицо раскраснелось, прическа растрепалась, и опалённые рыжие пряди прилипли к щекам. Потрескавшиеся, пересохшие губы, глаза - как бездонные колодцы, глубокие царапины на щеке, мокрые подмышки, забрызганный кровью и в клочья изодранный на спине сарафан… Только в сказках герой стряхивает с сандалий пыль, а с меча кровь и идёт дальше. В жизни всё гораздо злее, утомительнее и натуралистичнее.

Катарина сделала пару глотков, что-то хотела сказать, но натужно закашлялась.

- Ты пей, пей, - с состраданием посоветовала я, поднимая с земли её меч. - Успеем ещё наговориться.

Меч лег в ладонь не хуже, чем арбалет вихревика. Я на пробу взмахнула им несколько раз, плавно повернулась, взмахнула снова, представляя, как разрубаю врага по-казачьи, от плеча до бедра. Дедушка мною бы гордился, а бабушка… Я помрачнела, вспомнив, как отзывалась о ней нечисть. С бабушкой у нас будет долгий-долгий разговор по душам. А новый сервиз я ей сама потом куплю.

Ещё пара глотков, и Катарина нашла в себе силы взглянуть на меня. Она молчала, и я молчала тоже. Вопросов были тысячи, но уверенности, что мне действительно нужны ответы - ни капли, и выходило, что говорить решительно не о чем. Во взгляде рыжей мелькнуло какое-то непонятное, недоброе выражение - досада пополам с яростью - но она тут же справилась с собой и криво, натужно улыбнулась.