(Не) Всё могут короли - [48]

— Конечно, мы это понимаем сеньор Витале, — ответил один из итальянцев, — какой у нас бюджет, для привлечения этих людей? Вы ведь понимаете, что чем лучше мастер, тем дороже он берёт за свою работу.

— Бюджет неограниченный, — спокойно ответил я, вызвав отвисание челюстей, — но контролируемый. За всеми тратами будет установлен контроль, у кого найдём воровство, того будем лишать части недельного жалования.

— И ещё вопрос сеньор Витале, — обратился ко мне немец, — а мы семьи можем привести, оплата проживания на них тоже распространяется?

Я задумался, вопрос и правда был хороший.

— Сделаем так. Каждый из вас выберет себе целый дом, для проживания, и принесёт мне договор с хозяином. Я буду оплачивать съём на месяц с возможностью пролонгации. Устроит вас такой вариант?

— Конечно! — тут же заверили меня они.

— Тогда можете составлять проекты, готовьте сметы, утверждать их будем мы с дядей, — кивнул я головой в сторону сидевшего рядом родственника, — если нужно что-то эксклюзивное, говорите, попробуем достать.

Они поклонились и я позвав слуг, попросил их проводить до пристани.

— Да уж, условия у них просто райские, — покачал головой дядя Джованни, сопровождая меня в общий зал, — только трудись и всё.

— Так мне это только и нужно, — хмыкнул я, — скажу вам по секрету, пять лет на постройку я сказал, чтобы никого не пугать сроками. По моим прикидкам сами здания, без украшений, скульптур, фресок и витражей с работой цехов строителей в четыре смены по шесть часов, и закреплением архитекторов за отдельными элементами, мы должны успеть построить в два, максимум три года.

Дядя перевёл на меня изумлённый взгляд, наткнувшись на мою улыбку.

— Но это мои желания, как будет на самом деле, покажет только время.

Он лишь покачал головой, не веря в подобное. Стройка на десять лет по местным меркам вообще считалась скоростной, а уж про здания таких размеров и говорить нечего было. Двадцать, а то и пятьдесят лет, было самым лучшим сроком для окончания. Вот только у меня были совершенно иные планы, я планировал построить сначала общий каркас, закончив основное строительство, и лишь потом начинать работы по украшению. Это точно будет легко делать когда у собора будет крыша и крепкие стены. Так что архитектором придётся ещё много узнать нового, когда принесут готовые чертежи, в этом я не сомневался. Я специально не вываливал на них всю информацию сразу, чтобы они не испугались и не сбежали раньше времени, как это сделал француз. А вот так, капля за каплей выдавая новую информацию, я буду добиваться того, что нужно мне, а у них уже просто не будет другого выбора, как только продолжать уже начатую стройку.

— Ладно, у меня есть ещё дела, — дядя проводил меня до зала, где уже поджидали братья и родители, — удачи Витале.

Я лишь помахал ему рукой на прощание.

***

Охрана, оставив носилки, помогла забраться мне на кресло, под пристальными взглядами отца, мамы и злобных со стороны братьев. Когда все лишние удалились из помещения, первым заговорил Энрико.

— То, что произошло сегодня, совершенно недопустимо! Никто из вас троих не был прав! Вы одна семья, вы не имеете права показывать, что внутри рода есть разлад! Все ваши недопонимания можно решить на семейном совете, в кругу близких родственников, а не тогда, когда зал переполнен разными людьми, в том числе теми, кто только недавно влился в род.

Он обвёл нас тяжёлым взглядом.

— Это понятно?! Следующий, кто откроет свой рот или дотронется до меча, попытавшись поднять руку на брата, будет с позором выкинут из рода! Я так сказал!

Тут стало по-настоящему страшно, поскольку отец не шутил, он действительно готов был это сделать. Поняли это и братья.

— Мы одна семья! Один род! Никто и никогда не должен видеть наших разногласий, особенно это касается тебя Витале, — он повернул голову ко мне, — ты взлетел так высоко, что одно твоё слово может менять привычный уклад жизни целого города, одно неосторожное действие может привести к войне или уничтожению целых родов. Ты особенно должен следить за тем, что говоришь и делаешь, особенно в стенах этого дома. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да отец, — нехотя признал я свою ошибку, — если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то я был неправ. Приношу братьям свои извинения.

— Фантино, Морино, — он перевёл взгляд на двух других детей.

Те набычились и молчали. Особенно это странно было видеть со стороны почти тридцатилетнего Фантино, который вёл себя ничуть не лучше двадцатилетнего среднего брата.

— В общем так, если вы ещё не поняли, насколько я могу быть серьёзным, то вот вам моё решение, — Энрико правильно понял их молчание, — Фантино, я договариваюсь со своим другом аббатом Эбле, и завтра же ты отправишься изучать богословие, и готовишься принять сан. Архиепископ у нас уже один есть в семье, так что побудешь первым наследником-епископом великого дома, пока в голове не появятся мозги.

Старший брат выпучил глаза и силился что-то сказать, но Энрико заткнул его одним движением руки.

— Что касается тебя Морино, ты также завтра отправишься в Константинополь к Ренье. Ваш сводный брат давно просит меня предоставить ему помощника в торговые фактории, так что собирайся, отправишься к нему, изучать семейное ремесло.