(Не) Всё могут короли - [45]

— Этот разговор ни о чём отец. Я который раз спрашиваю у тебя, кто готов из наших союзников, работать на меня, ты не сильно мне в этом помогаешь, поскольку большая часть из лучших уже работает на тебя, и отдавать их мне, ты не хочешь, предлагая взамен посредственностей. Вот мне и приходится брать тех, кто хорош, но не из твоего круга влияния, несмотря на все сопутствующие риски. В этот раз я попробовал взять род, у кого кроме кровной мести, есть и другие приоритеты в жизни. Нищие Бароцци для этого подходили лучше всего.

— Ну так ты уменьши свои требования, — не согласился он, — тебе только лучших подавай, а где их найти, этих лучших?

— Оскудела Венеция на таланты, — тяжело вздохнул я, — кстати о них, сегодня вечером будешь ещё разбираться с «талантами» у нас дома. Братья что-то взяли на себя больше, чем нужно и стали приставать к Амире. Мне пришлось вмешаться.

Энрико тут же нахмурился, попросил подробностей, а выслушав, покачал головой.

— Ладно разберёмся, но ты чтобы тоже был, как мама и сказала.

— Хорошо, так что там с мастерами?

— Меняешь тему? Вот ищешь ты опять себе приключений, — он всё ещё хмурый покачал головой, — хорошо, поехали, раз сам пришёл. Хотя бы расскажешь и покажешь им свои придумки, сразу в деле.

— Отлично! — обрадовался я, — тогда чего мы ждём?

Отец грустно покачивая головой, позвал свою свиту и охрану. Ко всему этому добавился ещё мой отряд из сорока человек, и такой кавалькадой мы выдвинулись в сторону Арсенала.

***

Мы добрались до нужного места быстро, несмотря на многочисленную свиту, взбудоражив по пути множество людей, которые подумали, что дож приехал на верфь с проверкой. Началась суета, забегали люди, а мы, как ни в чём не бывало отправились к каменному зданию, стоявшему особняком от складов полуготовых кораблей.

Меня занесли внутрь, и он приказал всем, покинуть дом. Эта таинственность меня интриговала, и я с любопытством смотрел, как он нажал на пару подсвечников, и камин, вместе с куском стены повернулся, показывая проход.

— Погоди, сейчас за тобой придут, — сказал он, беря факел и спускаясь вниз.

И правда через десять минут двое крепких мужчин, поднялись и вытащив из носилок, один из них водрузил меня себе на спину. Первый пошёл подсвечивать путь, а второй, внимательно смотря под ноги, стал спускать нас всё ниже и ниже, по крутой винтовой лестнице.

Попали мы в огромное помещение выложенное кирпичом. Причём им было вымощено всё кругом: пол, стены и даже потолок. Впервые я видел нечто подобное.

— Вот собственно говоря секретная часть, от большого монетного двора. Именно здесь вынашиваются и опробуются все идеи по изготовлению и защите монет, — отец, стоявший рядом с ещё двумя людьми, гордо обвёл рукой всё вокруг. — Как понимаешь, о её существовании и тем более местоположении, никому говорить нельзя.

— Это понятно, — хмыкнул я, всё ещё находясь на спине у мастера, — а пол и потолок замощены, чтобы работники подкоп не сделали и не вынесли деньги?

Люди переглянулись и ухмыльнулись.

— В том числе и для этого, — Энрико, показал опустить меня на лавку, и иронично продолжил, — прошу, твой выход сын.

Под снисходительными взглядами мастеров, словно говорящими мне: — «О чём нам, опытным чеканщикам, может сейчас поведать ребёнок?». Я достал специально найденный среди всех монет, серебряный денарий, показав его им: тонкая, обрезанная в нескольких местах монета была на пятую часть меньше по размеру чем оригинал. Достав и относительно новый динарий, я приложил их друг дружке.

— Как понимаете, доверия к подобным деньгам будет мало, если мы хотим, чтобы наши деньги использовались в других странах.

— Но на новой монете будет предусмотрен гурт сеньор Витале, — не согласился со мной мастер, протягивая образец, — вот посмотрите.

Я взял в руки образец матапана, который был явно лучше, того, что имелось сейчас, и небольшие рубчики на аверсе монеты видимо и должны были означать эту самую защиту. Попросив зубило и молоток, я отрезал метала толщиной с волос от монеты, не повредив ничего особо, а поскольку новые матапаны предполагалось чеканить из особо чистого серебра 985 пробы, то мне легко удалось свой срез ещё и скрыть, потерев монету о камни пола.

— Держите! — вернул я образец обратно мастеру, демонстративно оставив себе тонкую отрезанную часть. Она была маленькой, едва заметной, но всем было понятно, что если со ста монет отрезать так по чуть-чуть, то убыль для Венеции будет уже значительной, как и доверие к самим деньгам.

— Ты где так наловчился?! — удивился отец моим навыкам.

— Лучше не буду этого рассказывать, к тому же, мы сейчас не об этом. Монеты вы можете называть как хотите, но делать мы их будем двух видов: золотыми и серебряными, к тому же, как сказал отец, образы всех них уже готовы.

Энрике подтверждающее кивнул.

— Отлично. Тогда предлагаю начать, — я показал на небольшой серебряный слиток, лежащий неподалёку, — раскуйте его в не сильно тонкую ленту, а, чтобы соблюсти единообразие, вот вам шаблон. Она должна пролезать через это отверстие.

Я достал из карманов своей одежды две скреплённые деревяшки из плотной породы дерева, имеющие прямоугольный зазор между собой в два миллиметра. Делал я его по памяти, чтобы монеты не были слишком тонкими или слишком толстыми.