Не верьте клятвам, сёстры - [4]

Разведу желтофиоли.

Закажу костюм по росту,

Пять платков, по крайней мере,

Навсегда забуду Бостон,

Перестанет сниться Мэри,

И не вспомню Аппалачи,

Где бродил с весёлым свистом…

Пьяный Гарри тихо плачет —

Как всегда – под звуки Листа.

ПЕРЕВОД

Проигран бой, ликует смерть,

Но тем не менее с плеча

Ответили французы: «Merde!»

На предложенье англичан.

Ответ перевести сумели:

«Вы, господа, в своём уме ли?

На всё твоя, о Боже, власть,

Но чтобы гвардия сдалась…

Пусть нет снарядов для мортир,

Но, право слово, господа,

Ключи вам, может, от квартир

На белом блюдечке подать

И поднести букет камелий?

Нам даже странно, как вы смели.

Покажем мужества пример».

А по-французски это «merde».

ШОТЛАНДСКАЯ ИСТОРИЯ

Как всегда, был октябрь туманным,

Наступали сумерки рано,

Дождь по крышам и в стёкла стучал,

На камине гасла свеча.

Поудобней укутавшись в плед

Я сидел в уюте, в тепле.

И казалась, что жизнь хороша…

Только Дженни к Мак-Гроу ушла.

* * *

Ах, отец Владислав,

Объясни мне, бестолковой,

Как избавиться от зла

И от злобности в душе.

Я с собой принесла

Груз, тяжёлый как оковы.

Ах, отец Владислав,

Не гони меня взашей.

Я жила в суете,

Некрасиво и уныло,

Всё не то и не те,

А сомненья, как ножи.

И, устав от страстей,

Сердце глупое заныло.

Ах, отец Владислав,

Как же дальше? Подскажи.

Ах, отец Владислав,

Не лишай меня причастья,

Без ветрил и весла

Не осилить мне реки.

Человек очень слаб,

Хочет он любви и счастья…

Ах, отец Владислав,

Отпусти мои грехи.

Помолись за меня.

Я не знаю, как осталась

Вместо нивы стерня

Истин вечных и простых.

И крестом осеняя,

Это милость, а не малость,

Помолись за меня.

И, возможно, Бог простит.

* * *

Странный сон: мужик сидел, громко чавкал,

Рассуждая, уплетал лук и сало.

Прежде как-то мне не нравился Кафка:

Что излишне он абсурден, считала.

Попыталась по привычным канонам

Отыскать хотя бы смысла крупицу.

Он представился мне мужем законным.

Это надо же такому присниться?!

Было чувство, что жую я солому —

Упрекал меня, невнятно и долго,

Пренебрёгшую по умыслу злому

Материнским и супружеским долгом.

Я в надежде трижды дёрнула мочку,

От смятенья в жар и в холод бросало.

То, что дети есть, я помнила точно,

А мужик откуда взялся – не знала.

Даже близко никогда не видала —

Глазки-бусинки и плечи покаты.

Ну зачем он мне такой захудалый?

Промелькнула мысль – наверно, богатый:

Нефтяной магнат, министр, академик.

Если муж, должна же чем-то прельститься?

Попрекнул меня отсутствием денег,

Почему-то называя блудницей.

Огляделась – а вокруг запустенье.

Пульс неровный и под ложечкой ноет.

От реальности – лишь блики и тени.

Испугалась я: а вдруг паранойя?

Стало жутко, как от залпов ружейных —

Убежала б. Да куда убегу я?..

В тусклом зеркале ища отраженье,

Обнаружила реальность другую —

Где не надо поступать поневоле,

И менять себя в угоду фантому.

Нет его! Он сон кошмарный всего лишь!

Вот проснусь – и заживу по-иному:

Чтоб нелепость не терзала, не грызла,

Не вонзалась в сердце острой булавкой,

Чтоб не мучиться отсутствием смысла

И бессильем, как описано Кафкой.

ТРИ КАРТЫ

* * *

Я начал с азартом,

Но вдруг, онемев,

Увидел, что карта

Досталась не мне.

Раз козыри мимо,

То вовсе не грех,

Хорошая мина

При скверной игре.

Но ставки-то выше,

И проигрыш рос,

Из блефа всё выжал,

Обидно, хоть брось.

Но, веря в удачу,

Наделал долги,

И ждут их отдачи

Друзья и враги.

И давят те путы

Плитой из свинца.

Короче, я буду

Играть до конца.

* * *

У меня непруха снова:

На руках марьяж бубновый —

Соберу, конечно, взятки, но не все...

Слишком много заказал я,

А сперва казалось мало —

Видно, зря я за игру сегодня сел.

Вот беру я кисло прикуп —

Хоть зайдись истошным криком:

Слёзы горькие, могила – не расклад;

Так сижу, мрачнее тучи,

Подо мною стул скрипучий...

Влез в игру и сам себе теперь не рад.

Раз – бросаю на удачу...

Ест глаза мне дым табачный —

Я в тоске смотрю сквозь эту пелену:

Соберу свои едва ли,

А сосед мой, ну каналья,

И когда успел мне в карты заглянуть.

Визави косит украдкой...

Есть надежда на девятку,

Только зря, из них никто не умастит.

Остаётся вспомнить матерь,

Сбить свечу и сдёрнуть скатерть,

Когти рвать и за собою жечь мосты.

По брусчатке и канавам,

Где открыто, где обманом,

Пробираюсь я в укромный уголок.

Надо мною тьма густая,

Звёзды сотнями считаю

И надеюсь на счастливый эпилог.

В стороне мелькали тени.

В синяках, в грязи, без денег

Я стоял и слушал – где-то вдалеке

Раздавались звуки вальса.

Туз червей в руках остался...

И пошёл я, как и вышел – налегке.

* * *

Осень, вечер, последний шанс,

Колода карт некраплёных...

– Как называется этот пасьянс?

– Вроде «Могила Наполеона».

Не играю, запал не тот,

Но к картам рука привычна.

За спиной советует идиот,

Будто его касается лично.

Шашек-то в руках не держал,

А лезет, болван, с советом...

Господи! Когда дурак и нахал —

Что же опаснее в мире этом!

Дама треф легла хорошо:

Захочешь – не сделать лучше...

Ещё бы он от меня отошел,

Так нет, советует, жизни учит.

Кольт, вот жалость, дома забыл,

Пальнуть бы вверх для острастки...

Глянул – ну рожа! Без капель зубных

Больно смотреть – людоед из сказки.

Чёрт! Вогнал советами в транс...

У нас, в джентльменском клубе,

Нельзя разложить спокойно пасьянс.

И не узнаешь, любит – не любит.

ПИСЬМА И СОНЕТЫ

ПИСЬМО ЛЕДИ ИЗ ЦВЕТОЧНОГО МАГАЗИНА

Ах, милорд, мне душно и не спится,