Не валяй дурака, Америка! - [49]

Совковые понты

Дом покупаете, за наличку, трехэтажный? Да ну? С восемью спальнями? Молодец. Ты сама их будешь убирать или домработницу наймешь?

Что, и машину каждые два года меняешь? Почему? А, каприз такой... Я, конечно, говорю, что поражена, что снимаю шляпу. Наверное, ты ощущаешь превосходство, раз так говоришь?

А зачем ты это говоришь мне? Чтобы я завидовала или уважала тебя за твое финансовое превосходство? Ты судишь обо мне по себе? Если бы я услышала, что ты волонтеришь в церкви или доме для престарелых, что донорскую кровь сдаешь или удочерила девочку из Индии, то испытала бы к тебе восхищение и уважение, дорогуша моя.

Встретила по жизни я немало русских, которые только и делают, что выдают желаемое за действительное. Чтобы им завидовали или считали, что они лучше других. А деньги не делают нас лучше других. Они помогают нам обрести уверенность в завтрашнем дне и себе. Да и то не всем. Если ты считаешь нужным заваливать меня информацией о своем доходе и тратах, значит, ты не чувствуешь себя самодостаточной. Чтобы сорить деньгами, большого ума не надо, и в этом нет никакой заслуги перед обществом. Тратить деньги могут все. Особенно заработанные мужьями. Брать тоже могут все, а отдавать, дарить и помогать — нет.

Если ты видишь в своем хвастовстве своеобразный пиар, то я вижу дешевые совковые понты.

Из князей в грязи?

Я тебя прошу, не делай видеосъемку этого трейлера, а то моя мама, когда ты ей видео вышлешь, от инфаркта сляжет. Блин, никогда не думала, что приеду к мужу-американцу, который живет в старом трейлере со своей мамой, да еще с дырищей в кухонном полу. Осторожно, не провались. Был бы с руками, давно бы вставил новые деревяшки. Я в Ташкенте в шикарной квартире жила, такой ремонт перед отъездом там отгрохала! Этим америкосам не снилось. Я две штуки долларов на родине имела, в месяц! Интересно, на сколько у меня хватит терпения?

Слышала бы ты, как его мать по вечерам бубнит! Она так молится вслух, долго и нудно. У нее в спальне стенд есть, куда она прикрепляет фотографии, вырезанные из газет. Фотографии пропавших без вести. Представь? У меня гул в голове от ее набожности.

Посмотри, какие я костюмчики себе купила в Нью-Йорке! Как тебе эти босоножки? Нравятся? Думаешь, мне негде будет их носить? Я, между прочим, уже ношу. Мой же не работает сейчас, возит меня в колледж на занятия «русский язык для иностранцев». Конечно, мне на фиг не нужны эти курсы, ты помнишь, я в Ташкенте переводчиком работала. Но надо же из вонючего трейлера вырваться, нарядиться, почувствовать себя белым человеком. Конечно, блистаю там, и познаниями в том числе.

Понятия не имею, когда стану тут легальной. Я даже упаковщицей в магазин не могу без грин-карты пойти работать! А муженек пока не может подать документы на меня в иммиграционную службу. Ведь им мало просто сертификата о браке. Он, оказывается, теперь должен доказать, что в состоянии меня содержать. Так что, пока он не устроится на работу, мы сидим. Я сижу. Только никому не говори, но я все деньги, что привезла, потратила на нашу свадьбу, на прическу с маникюром, прикинь?

Давай поснимай меня на берегу океана. Здесь так красиво! Я сейчас мамочке рукой помашу. «Мамочка! Привет! У нас все просто замечательно! Ой, пеликаны летят!»

Монолог няни, или Последнее шоу Си Джея

(США, Аризона, 1999, авторское)

Ты — хорошенький в голубеньком гробу. В черном платье я — склонилась над тобою. Черты твои обведены коричневой каймой. Услуги визажиста похоронного дома — дорогое удовольствие.

Твой гробик окружен цветами и людьми. Тебе, должно быть, обидно умереть, не познав запаха цветов и красок мира.

Твой обезображенный поцелуями смерти череп прикрыт кепкой, выбранной родителями. На головном уборе рисунок: нагло усмехается герой американского мультфильма — тасманская крыса. Существо быстрое, хитрое, неуправляемое и непредсказуемое. Тоже мне, нашли что надеть на усопшего пупсика.

В ногах твоих голубенький плюшевый медвежонок. Он мог бы быть твоей любимой игрушкой. Может, так оно и будет, ведь египтяне тоже верили, что все предметы, положенные в могилу фараона, будут им использованы на том свете. Дай-то бог, кому как верится.

Ты прожил три болезненных мгновения. Три месяца. Июль, август и сентябрь. Октябрь дни твои обрезал. Ты задохнулся. Во сне. В спальне матери. При матери.

Твоя шестилетняя сестренка — единственный сухоглазый человечек из присутствующих. Она тщательно подготовилась к твоему последнему шоу. Ее щеки красны от румян. Фиолетовые тени придают глазам еще более глупое выражение. Красная материнская помада. Ей теперь хорошо, она догадывается, что будет высыпаться и не услышит твоих ночных воплей, что скромная родительская зарплата не будет идти преимущественно на твои нужды. Она больше не услышит: «Подумай о своем братике!» Ибо братика-то больше нет.

Отец, убитый горем, сидит в кресле, уронив лицо в ладони. Для него Си Джей — первый и последний ребенок. Ведь по требованию жены он недавно пошел на вазэктомию — стерилизацию.

Люди вокруг плачут и сморкаются. И это меня раздражает. Что за насмешка природы, почему слезы и сопли идут рука об руку? Такой недостаток человеческого организма! Звуки сморкания звучат кощунственно для моего слуха в этот тяжелый момент оплакивания твоего холодного тельца. Твоего нераспустившегося бутона. Твоей неспетой песни. Твоего несделанного первого шага, твоего непосаженного дерева.