Не упусти радугу - [20]

Клей пожал плечами.

— Ничего страшного. Думаю, все равно я теперь буду заезжать к вам чаще. — Пылкий взгляд в сторону Кейт недвусмысленно выдавал причины его возросшего интереса к ранчо Кентреллов.

На скулах Джонатана заходили желваки.

— Вообще-то мальчики обещали научить меня править упряжкой, — вмешалась Кейт, заметив недобрый огонек в глазах Клея. — Боюсь, то и другое мне не осилить.

Клей достал из кармана золотые часы и уверенным щелчком откинул богато украшенную крышку.

— Ну, мне пора. — Он встал и взялся за шляпу. — Большое спасибо за пирог и кофе.

— На здоровье. Заходите еще, — ответила Кейт.

— О, в этом не сомневайтесь! Зайду. — Он обернулся к Джонатану. — Газеты можешь держать у себя сколько хочешь.

— Спасибо, Клей. Я ценю твою заботу обо мне. — Однако мрачное выражение его лица не очень вязалось со словами благодарности.

— Всегда рад. — У дверей Клей снова обернулся. — Значит, до воскресенья. — Он надел шляпу, послал Кейт еще одну улыбку и наконец ушел.

На кухне воцарилось молчание, лишь время от времени прерываемое шелестом газетных страниц. Кейт собрала пустые тарелки и кофейные чашки и уже успела вернуться с ними к плите, когда Джонатан заговорил.

— На вашем месте я бы поостерегся так заигрывать с Клеем Лангтоном.

— Заигрывать? — Кейт резко обернулась.

— Клей, — продолжал он, не обращая внимания на ее негодование, — человек свободных взглядов. Вы и опомниться не успеете, а он уже скушает вас на завтрак как лакомый кусочек.

— Да будет вам известно, мистер Кентрелл, я тоже не вчера на свет родилась. — Она с грохотом опустила посуду в таз. — В «Золотой шпоре» я целый месяц отшивала здешних пастухов, а они, к вашему сведению, отнюдь не джентльмены, и сладить с ними было гораздо труднее, чем с Клеем. Уверяю вас, я вполне способна за себя постоять.

— По-вашему, стоять за себя значит кокетничать напропалую и льнуть к первому встречному разряженному идиоту и смотреть на него влюбленными глазами?

Она грозно подбоченилась.

— Да как вы смеете мне диктовать? Клей, между прочим, приглашал на прогулку меня, а не вас! А уж какими глазами мне смотреть — влюбленными или не влюбленными, — это мое дело. И впредь я намерена проводить свое свободное время так, как пожелаю.

— По-моему, выезжать на целый день вдвоем с незнакомым мужчиной — просто неблагоразумно.

— Ерунда! Что, по-вашему, он мне может сделать во время обычной прогулки?

— Вы плохо знаете таких галантных джентльменов, как Лангтон.

— Да, вы правы! — Она отвязала фартук и швырнула его на стол. — Нечасто приходится сталкиваться с джентльменами, а уж в этом доме и подавно!

— И куда это вы направляетесь, позвольте узнать? — осведомился он, когда она уже была на полпути к двери.

— Гулять! У вас нет возражений, мистер Кентрелл?

— Только одно. — Нотка легкой грусти в его голосе заставила ее замедлить шаг. — Мне кажется, что коль скоро к чужому человеку вы с первого раза обращаетесь по имени, то могли бы звать по имени и меня.

Несколько секунд было слышно лишь щебетание какой-то пичужки под распахнутым окном.

— Я подумаю об этом, — сказала наконец Кейт и вышла, хлопнув дверью.

Не успела она дойти до ручья, а уже гнев ее, как она и ожидала, остыл. Джонатан Кентрелл, конечно, несносен, но в его словах есть доля правды. Не вмешайся он тогда так бесцеремонно в разговор, она бы и сама отказала Клею. После смерти Брайана прошло еще слишком мало времени, чтобы ей ездить на прогулки с кем бы то ни было, тем более с незнакомым мужчиной. Джонатан просто хотел ее предостеречь и, возможно, имел на то основания. В конце концов, что ей известно о безукоризненном мистере Лангтоне?

Как, впрочем, и о самом Джонатане Кентрелле. Открытия, сделанные ею в комнате Джонатана, ставили перед ней множество нерешенных вопросов. Кейт, конечно, имела слабое представление о том, как становятся университетскими профессорами, но подозревала, что это не так просто. Зачем же в таком случае отказываться от достигнутого? И зачем прятать портрет собственной жены на дне бельевого ящика?

Из обрывков разговора Чарли и Джонатана Кейт поняла, что Джонатан перегнал сюда, на Запад, целое стадо редких и, по всей вероятности, дорогих херефордских коров. Он часами просиживал над дневниками, куда педантично заносил все свои наблюдения, однако никаких возможностей вывезти скот на рынок — кроме железной дороги, которую неизвестно когда еще сюда проведут, — у него не было. Насколько Кейт могла судить, за минувшие четыре года его ранчо не дало никакой или почти никакой прибыли — но тем не менее процветало. Значит, у Джонатана есть какой-то другой источник доходов.

Почему он — с его-то умом, с его наружностью — забрался в такую глушь, где даже его породистый скот не дает ему возможности прокормить семью? А что, если Джонатан Кентрелл от кого-то или от чего-то скрывается? И Кейт стала размышлять, чем это может быть чревато для нее и для ее будущего ребенка.

Она так глубоко задумалась, что не слышала хруста веток у себя за спиной и не подозревала об опасности, когда неожиданно мозолистая мужская рука зажала ей рот, другая рука обхватила ее за талию и легко подняла в воздух. Кейт боролась изо всех сил, но неизвестный неумолимо тащил ее в густые заросли у ручья. Она яростно молотила руками и ногами и наконец угодила ему локтем в грудь.