Не убоюсь зла - [153]

– Сэр, я ее приструню.

– Том, не нужно ее «приструнивать». Мне хочется, чтобы все насладились круизом, как одна большая семья. Пусть Эстер намекнет ей, что старый дядя Джейк любит ее, но не любит, когда к нему пристают. Хоть это и неправда. К слову о бассейне: как работает фильтр?

– В порядке. Просто забился водорослями.

– Корабельный врач проверил воду?

– Вода безопасна.

– Отлично. Том, когда я был молодым и мечтал стать рулевым третьего класса, мы прыгали в воду со шлюпочного бруса и не боялись никакой заразы. Но сегодня Тихий океан уже не справляется со всем дерьмом, которое люди в него сливают. Можешь убрать из бассейна табличку с черепом и костями и дать сигнал к купанию.

– Есть, сэр!

– Секунду. Пора бить восемь склянок. – Джейк протянул левую руку и нажал последнюю кнопку в ряду из восьми. По кораблю разнеслись четыре сдвоенных удара колокола, возвещающие начало полуденной вахты. Затем Джейк потянулся к другой кнопке и сам дал сигнал к купанию. – Том, если бы нам не нужно было есть и спать, такую яхту можно было бы вести в одиночку. Втроем уж точно. Даже вдвоем.

– Возможно.

– Сомневаешься?

– Сэр, можно и в одиночку, если твердо знать, что не случится внештатных ситуаций. А они всегда случаются.

– Разумно. Особенно если на борту две беременные женщины… и если ты не будешь присматривать за Евой, скоро может быть три…

– Сэр, я предпочитаю не рисковать. Доктор Гарсия дал ей детскую таблетку.

– Том, я еще сильнее тебя зауважал. Дядя Джейкоб и пальцем бы не тронул твою дочь, но за остальных мужчин я поручиться не готов. Соленый воздух стимулирует обмен веществ… да и со старой поговоркой «Раз выросли большие, значит уже взрослые, и ничего тут не попишешь» тоже сложно спорить. Приходится выкручиваться.

– Так мы и делаем. Я обсудил это с доктором. Мы с Эстер не ждем, что Ева станет вести себя иначе, чем мы сами в ее возрасте. Любвеобильная девушка рано или поздно раздвинет ноги.

– Это общеизвестно. Но родители по большей части до последнего в это не верят, когда речь заходит об их детях. Уж я-то знаю, несколько лет был семейным юристом. Том, ты такой разумный человек. Даже не верится, что у тебя были нелады с законом.

Шкипер развел руками:

– Все от доверчивости, сэр. Капитан ржавого корыта, на котором я служил, обещал десятикратную выручку за одну ходку, если буду держать язык за зубами и закрывать на все глаза. Все было подготовлено. Вот только он решил не давать никому взяток, думал проскочить в темноте. Будто о радарах не слышал! Бац! – и береговая охрана тут как тут. – Финчли снова развел руками. – Я не жалуюсь, сэр. Сам свалял дурака. Тем более что через два года и четыре месяца я получил работу у бывшего мистера Смита. Красота! Теперь-то я не такой доверчивый. Не доверяй, кому не надо, задница целей будет.

– И все же ты не озлобился. Том, мне кажется, самое трудное во взрослении – это набраться опыта и не стать циником.

– Я об этом особенно не задумываюсь. По мне, большинство людей – даже тот безмозглый шкипер – неплохи, если не требовать от них слишком много. Взять хоть нашу посудину. Водоизмещение три тонны. Если нагрузить ее до пяти, то, пожалуй, проблем не будет. А вот шесть она уже не потянет.

– Отличный пример. Именно это я и имел в виду. Том, ты свободен. Если заняться нечем, вздремни или искупайся.

– Есть, сэр. Пойду проверю трюм: что-то там воды многовато. Помпа справляется, но я хочу знать причину. – Козырнув, Финчли слетел вниз по ступенькам.

Джейк натянул фуражку, откинулся в кресле и принялся напевать:

– «Жена моряка – его звезда, йо-хо, мы идем по морям! Жена моряка – его звезда, жена моряка – его… звезда!»

Жена Джейка незаметно подкралась сзади и поцеловала его в затылок:

– Про меня поешь, милый? Или про Нэнси Ли?

– Конечно про тебя, моя дорогая! К тому же куплет про Нэнси Ли я забыл.

– Ты вообще женские имена запоминаешь? А то мы все у тебя «дорогие».

– Просто потому, что это правда. Но моя дорогая только ты. И я прекрасно помню твою фамилию – Саломон.

– Джейкоб, когда ты был матросом, от тебя, наверное, спасу не было. С твоими еврейскими штучками ты кого угодно уболтаешь, а сам выйдешь сухим из воды.

– Что вы, мэм. Я был славным пареньком. Просто следовал древнему морскому закону: «Якорь поднят – все долги оплачены».

– И оставлял маленьких еврейчиков в каждом порту… улучшая тем породу. Кстати, как насчет Джиджи? И тут собираешься улучшить породу? – Джоан ткнула его пальцем в нависший над ремнем мягкий бок. – Лакомый кусочек, а, малыш?

– Мадам, – ответил он свысока, – не знаю, о чем вы.

– «Морпехам свои сказки рассказывай, старые морские волки тебе не поверят». Джейкоб, любимый, не сомневаюсь, что ты знаешь вторую миссис Бранку не хуже, чем знал первую. Доказывать не собираюсь; прими мои поздравления. Джиджи хороша. Обожаю ее. Без шуток.

(Расскажите ему, как она визжит, близняшка!) (Не буду!)

– Женщина, скора же ты на выводы!

(Тогда расскажите о ваших приключениях на перекрестке проспекта Па-Де-Труа с Голубой улицей. Ваш любимый район, близняшка!) (Юнис, Джейкоба нужно подготовить к таким вещам. Нельзя его гарпунить.) (Джоан, у вас и гарпуна-то нет. Это Джейк у нас капитан Ахав.) (Юнис, ну и пошлые у тебя шутки.) (У меня? Это ваш мозг их рождает.)