Не только мёртвые - [5]

Он поднял к глазам бинокль — и застыл в этой позе, слишком удивленный, чтобы хотя бы крикнуть. Да, это было оружие — ГАРПУННАЯ ПУШКА.

Не могло быть и речи об ошибке. Они даже не сменили конструкции: ни длины гарпуна, ни… Минуточку, а канат?

Он заметил у пушки небольшой барабан — как у игрушки, а медный блеск сказал ему остальное.

Они дали нам канат такой же прочный, как и их собственный, подумал он, такой, который выдержит… все. И вновь он почувствовал холодок, вспомнив слова кого-то из команды: НА КАКОГО КИТА…

— Ближе! — хрипло приказал он.

Где-то в глубине души он понимал, что бравирует. Осторожно, сказал он себе, в аду уже хватает дураков. Риск — это…

— Ближе! — поторопил он.

С пятнадцати метров был отчетливо виден длинный темный корпус, частично погруженный в воду. Уорделл не заметил на нем ни царапины, которая указывала бы, где взрывались снаряды трехдюймовки; нигде никаких повреждений.

Капитан уже открывал рот, чтобы заговорить, приняв решение подняться на борт под прикрытием огня пулеметов, как вдруг раздался оглушительный грохот.

Как будто отголосок какого-то катаклизма или канонада огромных орудий, стреляющих друг за другом, грохот отразился от скалистых холмов мощным эхом, которое прокатилось над естественной чашей бухты, почти полностью закрытой сушей.

Длинный, похожий на сигару, корабль двинулся с места все быстрее и быстрее. Он описал широкий полукруг и, явно сторонясь их лодки, направился к выходу в открытое море.

За кормой его внезапно разорвался один снаряд, потом второй и третий, и Уорделл увидел изрыгающий пламя ствол трехдюймовки на далеком «Альбатросе». Несомненно, Арт Зот и Приди пришли к выводу, что наступил критический момент.

Однако чужой корабль не обращал на это внимания. Он двигался по проливу вдоль гребня подводных скал, а потом направился на глубину. Так он прошел примерно милю от шхуны, и оглушающий рев стих. Небеса поглотили этот протяжный грохот. Корабль еще проплыл вдоль берега по инерции и остановился.

Так он и стоял — тихий, мертвый, как и прежде, темный силуэт над беспокойной водой. Арт Зот оказался достаточно умен, чтобы прекратить напрасную стрельбу, еще когда корабль плыл.

В тишине было слышно дыхание людей на веслах. Лодка раскачивалась при каждом движении и содрогалась от ударов волн растревоженной бухты.

Когда они вновь вернулись на китобой, капитан вызвал Приди в свою каюту. Он налил два виски, выпил свою порцию одним глотком и сказал:

— Мой план таков: мы снабжаем водой и продуктами малую лодку и отправляем троих людей за помощью. Совершенно ясно, что больше мы не можем участвовать в этой игре в прятки, не зная даже, в чем тут дело. Думаю, трое опытных моряков доберутся до поста полиции за неделю, а может, и раньше. Как по-вашему?

Ответ Приди утонул в топоте башмаков. Дверь резко открылась. Матрос, который так бесцеремонно ворвался в каюту, показал два темных предмета и крикнул:

— Смотрите, капитан, что одна из этих тварей бросила на на палубу: плоская металлическая плитка и сумка с чем-то там! Она удрала, прежде чем кто-нибудь успел ее хотя бы увидеть!

Именно эта плитка привлекла внимание Уорделла, поскольку казалась совершенно бесполезной. Она была толщиной в один сантиметр, длиной в тридцать и шириной в двадцать. С одной стороны она была серебристой, с другой — черной.

И это было все. Потом капитан заметил, что Приди поднял сумку и открыл ее.

— Капитан, смотрите! — воскликнул помощник. — Здесь есть фотография нашего машинного отделения, со стрелкой, указывающей на бак с топливом. И немного серого порошка. Наверное, это восстановит наше топливо!

Уорделл выпустил металлическую плитку, потянувшись за сумкой, но замер, словно оглушенный видом черной стороны плитки.

Изображение было… трехмерным. Сначала появился фон. Необыкновенные, острые, как иголки, и ярко светящиеся точки, выглядывали из глубокой бархатной черноты.

Пока Уорделл вглядывался в него, изображение изменилось. Что-то подплыло к верхнему краю, приблизилось и явилось на фоне Черноты, как миниатюрное создание.

«Боже мой, фотография! — подумал капитан. — Движущаяся фотография!»

Однако… фотография ЧЕГО?

Существо было микроскопическим, однако это было самое страшное чудовище, которое когда-либо видел Уорделл: ужасное, многоногое, с длинным телом и длинной мордой. Какая-то карикатурная ошибка природы, безумное творение больного воображения.

Уорделл резко отшатнулся, когда существо вдруг выросло. Фигура его занимала теперь половину этого фантастического экрана, и все же казалось, что смотришь на него с большого расстояния.

— Что это такое? — услышал он шепот Приди за своим плечом.

Уорделл молчал. Ответ пришел сам — с экрана.

Бой в Космосе начался как обычно в случае дьявола-Блала — неожиданно. Последовал стремительный обмен выстрелами; полицейский корабль отчаянно маневрировал, пока его оружие сеяло уничтожение. Но все было напрасно.

Чудовище появилось высоко на переднем экране; тонкий оранжевый луч вырывался из его яйцеобразной головы.

Командор Рал Дорно даже застонал, заметив, что оранжевое свечение задерживает белый огонь патрульного корабля — достаточно долго, чтобы уничтожить корабль.