Не так давно - [85]

Заволновался и филиповский староста. Он тревожился за собственную судьбу и изыскивал способ узнать мнение партизан о своем поведении. Мы воспользовались тем, что у бая Неделко были с ним какие-то связи, и передали старосте условия, выполняя которые он мог и впредь занимать свой пост. Тот принял их, и мы его оставили в покое.

Бай Неделко собрал сельскую партийную группу, чтобы сообщить членам партии о нашей акции в Лялинцах, в результате которой от реквизиции молока освобождалось еще несколько сел, в том числе и село Баба. Теперь и тут люди почувствовали помощь партизан и, может, это и было причиной того, что собрание проходило очень активно. Настроение коммунистов проявлялось и в их улыбках, и в крепких рукопожатиях — во всем. После собрания, взяв у бая Неделко кувшин воды и хлеб, мы ушли в поле и укрылись во ржи. Там было безопаснее, но мы с трудом выдержали зной. Весь день солнце изливало на нас потоки огненных лучей, а когда, наконец, оно скрылось за горизонтом, жар волнами стал подниматься от раскаленной земли.

Вечером мы двинулись дальше, к селу Ярославцы. Надо было встретиться с Тодором Младеновым и, в случае благоприятной обстановки, разрушить и тамошнюю сыроварню.

После акции в Лялинцах можно было ждать, что полиция всполошится и усилит охрану сыроварен и общинных управлений. Это требовало от нас максимальной предусмотрительности.

К ярославцевской сыроварне мы добрались к восходу солнца. Возле нее расхаживали какие-то люди. Но густые вербы на берегах ярославцевской речушки не позволяли нам их разглядеть. Сделав вид, будто поправляем обувь, мы остановились неподалеку от сыроварни и внимательно оглядели обе дороги, которые соединялись возле нее. По одной пришли мы, а другая — вдоль реки — вела к селу Билинцы.

Мы услышали щелканье ружейных затворов и сквозь стволы ив разглядели, что группа крестьян двинулась по дороге к селу, а возле сыроварни остались только двое, про которых мы никак не могли понять, были ли это полицейские или штатские. Когда крестьяне исчезли из виду, из здания сыроварни вышел какой-то толстяк и почти бегом направился по дороге к Билинцам. Шел, шел и вдруг присел. Заметив, что мы за ним наблюдаем, вскочил и побежал обратно к сыроварне. Мы поняли, что показались ему подозрительными, и быстро зашагали по дороге к селу, которая проходила возле самой сыроварни. Нашей целью было опередить его, на тот случай, если он задумал против нас что-либо худое.

Среди ив блеснули пуговицы полицейского. Толстяк, стоявший рядом с ним, был, видно, сыроваром. Когда мы с ними поравнялись, полицейский спросил нас, кто мы такие. Мы ему ответили спокойно, что мы путники, но на всякий случай взялись за пистолеты, которые лежали у нас в карманах пиджаков. Мой дождевик, сумку с едой и парикмахерским инструментом нес Делчо.

— Идите-ка сюда! — приказал полицейский.

— Мы торопимся, у нас нет времени, — ответил я и дал знак Делчо перебегать к ближайшей каменной ограде.

Делчо побежал, следом за ним побежал и я. Полицейский зарядил ружье и выстрелил в воздух. Делчо швырнул сумку в ближний огород, чтоб она ему не мешала, и повернул влево. Тут было много фруктовых деревьев. Я последовал за ним, но чтобы сбить с толку полицейского, свернул еще левее, где деревья росли гуще и где мы окончательно скрылись из виду. Следя за Делчо, я услышал второй, третий, пятый выстрел. Делчо упал. Я подумал, что он ранен, и остановился, но он быстро вскочил и побежал снова. Похоже было, что он просто поскользнулся. Плаща моего у Делчо не было — он лежал на земле уже далеко позади под одним из сливовых деревьев.

Пробежав еще несколько шагов, Делчо отвернул предохранитель у гранаты и швырнул ее в направлении, откуда неслись выстрелы полицейского. Я ждал взрыва, но граната не сработала. Полицейский продолжал стрелять.

К северу от огородов стояло несколько домов. В одном из этих домов жил бай Исай — наш ятак, с которым меня связал Тодор Младенов и к которому я заходил уже не раз осенью и зимой. Услышав стрельбу, жители этого края села — мужчины, женщины, дети — повыскакивали из домов поглядеть, что происходит.

— Бегите в лес, ребята, в лес! — крикнул знакомый мне голос.

Это была Станка — дочка бая Исая. Ничего ей не отвечая, я продолжал бежать к лесу. Я старался обнаружить Делчо, но тщетно — он потерялся из виду, и я даже не знал, в каком направлении его искать. Оставшись один, я решил побыстрее уйти подальше отсюда и направился к Брезнику. Пересек несколько высохших речек, вышел на проселок. Он довел меня почти до села Гырло. Я обогнул село и вошел в хлеба. Тут просидел целый день, питаясь кислыми сливами, а вечером, когда брезничане возвращались с полей, побрел к городу вместе с ними. Зайти к баю Лазо безопаснее было засветло, чем ночью. Я взял под мышку пук сена, отломал палку, прижал ею сено и, держась все время реки, добрался до дома бая Лазо. И он сам, и жена его сперва удивились тому, что я пришел к ним в такое время. Они считали, что после его ареста никто из нас больше и искать встречи с ним не станет.

— Беги, братец! — крикнул бай Лазо, увидев меня. — Я под сильным наблюдением. Не то попадешься и ты. Беги скорее!