Не так давно - [86]

— Не бойся, бай Лазо, полиция не такая уж всемогущая и всезнающая, а партийные дела выполнять надо при всех обстоятельствах.

— Понимаю, но мы живем в такое время! Надо остерегаться, — сказал бай Лазо.

Когда я рассказал ему о наших делах в Трынской околии, бай Лазо довольно улыбнулся. Ему стало стыдно своей боязливости, он почувствовал себя виноватым.

— Пришло время ударить по этим гадам и в Брезникской околии. Уж слишком они здесь распоясались, — сказал он.

— Скоро ударим, бай Лазо, но вы тоже держите фронт покрепче.

— Есть держать… — твердо заявил он. — От вас ждем небольшой подмоги.

— Вы ее получите…

Этой же ночью я пришел в Расник. Попытался выяснить что-нибудь насчет Делчо, но никто ничего о нем не знал. На следующий вечер я провел здесь собрание, хотя с трудом собрался с мыслями — тревога о товарище не оставляла меня ни на минуту. После собрания я сидел на соломе в кошаре Бориса и думал о Делчо. Больше всего мучила меня неизвестность. Что могло с ним случиться? А вдруг он нарвался на засаду, или его окружили где-то возле села и убили? Догадки одна страшнее другой раздирали мой мозг. Утешало немного только одно: в селе ничего такого не говорили, а раз не говорили, значит, ничего худого пока не произошло.

Как раз тогда, когда я старался отогнать эти мысли, возле сарая послышались шаги. Скрипнула дверь и безо всякого сигнала в двери показалась крупная фигура — Делчо!

— Оо-х, Гошо! Ты жив? — вскрикнул я, на радостях забыв, что кто-нибудь может меня услышать, и кинулся обнимать его.

Он тоже обнял меня, мы расцеловались, счастливые, что снова вместе, и решили сразу же двигаться в Софию.

* * *

На следующий вечер я явился на место, где была назначена встреча с товарищем Якимом, но он почему-то не пришел. Не пришел он и на другую явку. Борис Нованский — член военного руководства зоны, — не явился на условленную встречу с Делчо. Моя квартира на улице Одрин и дом в Овча-Купели, в котором я скрывался, были под наблюдением полиции. Обстановка вдруг оказалась очень тяжелой. По всему было видно, что с нашими руководителями случилось что-то скверное.

Как-то вечером я зашел к Манчовым, чтобы переночевать. Эвда еще в дверях встретила меня тревожными словами:

— Уходи, за нами наблюдают!

И я ушел. Рисковать было нельзя. Но куда идти! Может, к Калистру Пешеву? — подумал я, и зашагал по бульвару Овча-Купель.

Пешев жил в доме номер восемь со своими родителями — дедом Георгием и бабушкой Эриной — и братом Александром. Мы хорошо знали друг друга — это были наши люди. До этого я никогда еще не ночевал у них, но считал, что мне они не откажут.

— Ночевать тебе у нас рискованно, — сказал Калистр. — Сюда приходят ответственные товарищи, и у меня есть приказ не допускать никого другого. Иначе может произойти провал.

И действительно, как я потом узнал, тут скрывался Владо Тричков, Цола Драгойчева — все из центрального партийного и военного руководства.

Надо было снова припоминать все возможные квартиры, прикидывать, где безопаснее, и в то же время, где меня могут принять, потому что далеко не все склонны приносить жертвы. Я направился к Василу Петрову. Прямым путем через луга прошел в квартал Красно-Село. Луга были скошены, и сено собрано в копны. Поглядел на часы. Была полночь. Я вспомнил, что в этот час мы расстались с Денчо после акции в Лялинцах, и это напомнило мне о его единственном желании — приобрести часы. Это стало моей первой заботой на следующий день.

Воздух был напитан запахом сена. Я невольно вспомнил детство, когда самым большим удовольствием для меня было спать на сене или на траве. Почему бы мне и сегодня не выспаться на сене, укрывшись в ближних кустах? И нет никакой опасности, что тебя арестуют, и беспокоить никого не надо будет.

Сон на сене действительно был сказочным! Никогда еще в своей нелегальной жизни я не спал так спокойно и так сладко!

Когда я проснулся утром, одежда моя была влажной от росы, а легкие, казалось, были промыты.

День предстоял трудный. Надо было любой ценой связаться с кем-нибудь из ответственных товарищей из партийного руководства, или из молодежного союза, или из штаба зоны. Мы с Делчо тыкались туда, сюда, но все наши попытки в течение нескольких дней были безрезультатны.

Выяснилось, что товарищ Яким арестован, а Борис Нованский — убит. Нам пришлось искать сторонних лиц, связанных с партией или РМС. Идя по этому пути, мы напали на Здравко Георгиева, который был начальником штаба зоны. Через его посредство мы немного позднее связались и с окружным руководством партии.

* * *

Ночью после разрушения лялинцевской сыроварни Денчо снова зашел в Глоговицу к Асену Йорданову. Только он заснул, как его разбудила Дочка.

— Возле кошары стоит человек в туристской одежде. Ищет кого-нибудь из партизан.

— Ты что ему ответила? — спросонья спросил Денчо и зарядил свой черногорский пистолет.

— Я сказала, что не видела никаких партизан и знать не знаю, где они.

— Хорошо ему ответила. Он ушел?

— Нет, ждет, чтобы я показала ему дом Сотира.

— Ладно. Покажи ему, но непременно проследи, куда он пойдет.

Дочка вышла снова во двор и показала «туристу» дом Сотира Тодорова, который в то время учительствовал в городе. Дома жили только два его брата — Стоян и Саздо, оба члены партийной организации. Стоян портняжничал и имел в селе свою мастерскую, а Саздо занимался хозяйством.