Не так давно - [66]

Мы с Делчо по очереди шли впереди шеренги. Но ни я, ни он никогда еще не проходили по этим местам. Поэтому прежде чем сделать шаг, мы тщательно прощупывали место, куда ставим ногу.

— Будьте внимательны и крепко держитесь, — предупредил Делчо. — Мы идем над пропастью.

Он еще не успел произнести этих слов, как я вдруг почувствовал, что моя правая нога потеряла опору — камень, на который я наступил, с грохотом покатился вниз. Иосиф Талви, который держал меня за руку, испугавшись, как бы не выпустить меня, вцепился что есть сил мне в плечо. С его помощью я поднялся и встал на другой камень.

Мы долго блуждали по скалам, пока, наконец, выбрались из них и попали в заросли акации. Тут мы едва не выкололи себе глаза. Кривые, как орлиные когти, колючки изодрали нашу одежду, исцарапали нам руки и лица. С невероятными усилиями мы продрались через кустарник и спустились к реке. Но тут случилось самое худшее — потревоженная нами, пришла в движение каменистая осыпь, отдельные крупные камни с головоломной быстротой и грохотом скатывались вниз. Наконец, преодолели мы мутную реку и оказались на противоположном берегу. Я послал Делчо разведать участок шоссе, который нам придется пересекать, а мы остались дожидаться его возвращения.

Пока мы сидели на берегу, две наши девушки вдруг скатились в реку и так сильно при этом закричали, что все мы напугались. Делчо услышал их вопли и прибежал обратно, так и не выполнив своего задания. Хорошо, что река была не очень бурной, и мы их быстро вытащили. Это был хороший урок на будущее, — чтоб не стояли на берегу, особенно если берег песчаный.

Расстояние от Брезника до Букова-Главы мы преодолели почти бегом и никто уже не смотрел себе под ноги. Шлепали по лужам, спотыкались о камни, падали и снова продолжали мчаться наперегонки по шоссе. По сравнению с предыдущим участком пути сейчас нам было так приятно идти, что мы забыли и о темноте, и об усталости. Едва мы взобрались на Букова-Главу, как перед нами вспыхнули фары.

— Понимаете теперь, почему мы торопились? — обратился к товарищам Делчо. — Сейчас мы свернем в лес, а запоздай мы чуточку, наткнулись бы прямо на машину, что тогда пришлось бы делать?

Все молчали. Ребята тяжело дышали и были не в состоянии ни согласиться, ни оспаривать то, что с уверенностью говорил им Делчо. Одна только Виолета спросила чуть слышно:

— А еще придется бежать?

— Прошли мы много, осталось совсем малость, — сказал Делчо и повел нас через заболоченные лялинские луга.

Мы двигались колонной, след в след. Девушки шлепали по воде, еле волоча ноги в намокшей обуви, а за мной, замыкавшим колонну, оставалась широкая колея, заполненная тиной и водой.

Наконец перед нами замаячила полуразрушенная, заброшенная кошара. Ни ворот, ни окон. Все, вероятно, унесено для других нужд, а соломенная крыша, прогнившая от снега и дождей, кругом протекала. Костер мы разожгли прямо на земляном полу: дыма от него не было видно за опустившимся на рассвете густым туманом. Как на беду, костер горел плохо, кошара наполнилась густым, едким дымом, и вскоре мы были вынуждены его погасить. Нам не оставалось ничего другого, как дрожать от холода, либо же плясать хо-ро, чтобы согреться.

Хотя и было мало вероятно, что нас может кто-нибудь обнаружить, мы все же поставили охрану, и все молодые партизаны по очереди впервые в жизни стояли на посту. Так шаг за шагом они втягивались в суровую партизанскую жизнь.

В последующие дни стало полегче. Когда вечером в доме деда Стояна Касины объявились вдруг не один, и не два, а пять человек, это нисколько его не смутило. Удивился он только тому, что в борьбу вступили молодые девчата. Но после, поговорив, понял, что борьба — это вовсе не монополия мужчин, а общий долг. Да ведь и он сам — старый человек, а тоже вот участвует в борьбе.

Делчо вместе с Моисом и Мордохаем не заходили к деду Стояну — минуя Мисловштицу, они отправились прямо в Главановцы — следующий пункт нашего маршрута.

Весь день дед Стоян не мог усидеть на месте. То слонялся по двору, то ходил в корчму, чтоб разузнать новости, то брался колоть дрова, хотя в этом не было никакой нужды.

— Раз силы и годы не позволяют мне отправиться вместе с вами, — сказал старик, — то я хоть таким делом займусь.

И занялся — зарезал для дорогих гостей барашка, дочке своей Регине наказал приготовить богатый обед. Дед Стоян и его родные принимали нас так гостеприимно, что это произвело неизгладимое впечатление на молодых партизан.

— Ах, где тот жареный барашек! — не раз вспоминали мы впоследствии, когда оставались без продуктов и голод беспощадно мучил нас.

Удивилась нам и бабушка Лена в Ярловцах. Она кинулась к девушкам, обласкала их и не могла сдержать слез. Она жалела не столько самих девушек, сколько их матерей, которым было вдвое-втрое тяжелее.

— Золотые вы мои доченьки, куда же это вы пошли вместе с мужиками?

А когда она пощупала их одежду и увидела, что они насквозь промокли, стала вдруг строгой и сразу же скомандовала:

— Ну-ка немедленно переодевайтесь, не то захвораете от такой мокрети.

Бабушка Лена строго взглянула на меня. Она словно винила меня в том, что девушки вымокли до нитки, но что поделаешь, если круглосуточно льет дождь. А ведь девушки промокли куда меньше меня. Они, по крайней мере, не переходили вброд речку Вуканштицу, я перенес их на спине через нее и потому вымок до пояса.