Не так давно - [33]
— Ну, черт побери, никак не мог предположить, что встречусь с тобой здесь!
— Где же еще, если не тут! — вмешался Сотир.
— Просто никак не ожидал, — оправдывался Кало. — Я думал, он в Софии.
— Рано или поздно все станут партизанами. Это путь всех честных людей, — многозначительно добавил Сотир.
Разговор у очага продолжался около часа. Мы установили еще более надежную связь с товарищами из «черной роты», и под конец Кало передал Сотиру различные вещи, собранные евреями: кожушки, парусиновые куртки, туристские башмаки, белье, носки и т. д. От Кало мы узнали, что в лагере около двухсот человек, но они еще не готовы стать партизанами. Очевидно, надеются, что их скоро освободят и отпустят домой. Они не могли предвидеть, что готовит для них фашистская власть, не допускали, что борьба будет все более и более обостряться, что все пути к спокойной жизни уже отрезаны.
В тот же вечер Сотир распределил между партизанами полученные вещи. Это так их ободрило и развеселило, что они не замечали даже отвратительного мелкого дождя, который всю дорогу медленно, но верно старался проникнуть до самых наших костей.
Ночь мы провели в каком-то сарае. Строение было двухэтажное. Внизу стояли на привязи несколько коров, а на втором этаже, обшитом снаружи планками, было полно ржаной соломы. Туда вела стремянка, приставленная к наружной стене сарая. Остальных деталей мы в темноте разглядеть не могли. Слышалось только похрустывание корма под зубами у коров и их тяжелое посапывание, заглушавшее мерный шум дождя. Мокрые, но согревшиеся, все мы, за исключением часового, стоящего у входа в сарай, крепко заснули. Некоторые настолько зарылись в солому, что из нее торчали одни их головы.
Сколько я спал, не помню. Почувствовал только, что скольжу куда-то вниз, и вдруг стукнулся обо что-то. Со сна я сперва испугался, и пока не пришел в себя и не сообразил, что произошло, мне было довольно-таки погано. Надо же было так случиться, чтобы именно я — гость четы — провалился через отверстие в потолке сарая и угодил точно в кормушку! Просто удивительно, как я ничего не повредил себе — у меня ничего не болело. А коровы тоже напугались — поднялись, затопотали копытами. Это привлекло внимание не только часового, но и кой-кого из партизан, спавших рядом со мной. Проснулся и Сотир.
— Что случилось? — спросил он.
— Болгарин провалился в хлев, — ответил кто-то.
Сотир вскочил, накинулся на партизана, с которым разговаривал, почему тот ничего не делает, чтоб меня вытащить оттуда, и сам протянул мне в отверстие руку, чтоб помочь взобраться наверх.
— Ушибся? — сочувственно стал допытываться он.
— Да ничего страшного не случилось, — ответил я, выбравшись с его помощью из яслей и растянувшись снова на соломе.
И тут грохнул такой смех, что и сам я тоже не мог удержаться и захохотал вместе со всеми. Насмеявшись от всего сердца, я и не заметил, как снова заснул.
Наступило время расставаться с четой. Теперь меня связывали с нею воспоминания одно другого лучше. Когда я отправлялся в путь, партизаны дали мне патронов и ручных гранат. Я аккуратно уложил их в ранец. Недельное пребывание в партизанской десятке принесло мне огромную пользу. Новоиспеченный партизан, я узнал здесь много такого, что мне очень понадобилось при формировании отряда и первых его шагах.
В Тодоровцы я вернулся в сопровождении того же связного. Старательный парень привел меня в точно определенный день и час. Прибыл туда и Смаевич со своими помощниками. Вечеринка, организованная в честь годовщины Октябрьской социалистической революции, была в разгаре. Декламации, песни, революционные сценки… Тут меня расконспирировали окончательно. Ни чем не приметный учитель, на которого девушки бросали лишь сдержанно-равнодушный взгляд, сразу стал центром внимания. Надо было и мне, в свою очередь, с чем-то выступить. Таков был порядок, установленный хозяином — Йовой Рашичем, в доме которого все это происходило. Стихи Ботева и Смирненского, которые я когда-то выучил наизусть, пришлись как нельзя кстати, но присутствующие не удовольствовались одним чтением стихов, а требовали еще и песен. И хотя я не бог весть какой певец, но подчинился общей воле и спел старинную македонскую революционную песню «Эх, Кольо, мамин Кольо, мамин бунтарь». Именно из-за этой песни меня стали называть здесь «Кольо»; под этим именем меня знали в этом крае чуть ли не до конца 1943 года.
Ночь прошла очень весело. Мы плясали хоро, пели партизанские песни, вспоминали интересные истории.
Весь следующий день я провел со Смаевичем. На этот раз не у Рашича, а у Бориса, очевидно, очень доверенного человека Смаевича. Борис был холостяк лет сорока, низенький, исключительно любезный. Охрана дома, в котором мы остановились, была доверена девушкам Савке, Драгице, Вере и Радке. Они сменяли друг друга каждые два часа — час, в зависимости от работы, которой были заняты, сообщали Борису о каждом незначительном изменении обстановки, а тот как-то подчеркнуто фамильярно наклонялся к уху Смаевича и шепотом докладывал ему. Васо его внимательно выслушивал и успокаивал, а тот в свою очередь успокаивал охранявших нас девушек.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».