Не так давно - [109]

Видрарцы радушно встретили отряд. Сколько было в этот незабываемый вечер радости, объятий, поцелуев!

— Спаска, ты сколько человек позовешь к себе на ужин? — спросила Грозда одну из своих подруг.

— Всех самых красивых парней позову, — ответила шутливо Спаска.

— Я тебя серьезно спрашиваю, а ты смеешься, — рассердилась Грозда.

— А я тебе серьезно отвечаю. Всех самых красивых парней прошу к нам ужинать! — повторила Спаска.

В конце концов девушки договорились. Спаска была довольна, что ей дали право выбрать себе черноглазого Огняна, хоть он и был похож на цыгана. Сильное впечатление произвели на нее и лукавые взгляды нашего коренастого Ванчо. Остальные девушки тоже увели к себе кто двоих, кто троих партизан, а мы с Денчо и Стефаном пошли к Петру Станимирову. У него не было родителей, и жил он у дяди. Его тетка Стана была женщиной доброй и энергичной. Хотя у нее на руках было полдюжины ребятишек, она побеспокоилась и о нас и быстро приготовила нам ужин.

— Ешьте, ребята! Пути ваши неведомы. Сегодня вы тут, завтра — кто его знает где. Хорошенько наедайтесь. Я каждый день напоминаю моим дочкам, что нас, слава богу, ночь не застанет без куска хлеба.

Мы до того проголодались, что и без любезных приглашений тети Станы навалились на еду, но ее напоминания о том, чтоб мы получше наелись, заставили меня подумать, что мы малость переборщили.

— Тетя Стана, — сказал Денчо, — если нас всюду так будут угощать, мы не только растолстеем, но и с врагами разучимся бороться!

— Почему? — смеясь спросила тетя Стана.

— Потому что сытый человек становится ленивым, а ленивый ни на что не гож.

— По твоему, Денчо, выходит, что государство дает людям так мало нарочно, чтобы они не стали ленивыми? — поддел его Стефан.

— А ты как думаешь? Только поэтому.

Стефан понял шутку Денчо и засмеялся, но тетя Стана не смогла ее уловить. Она уже думала о других вещах.

— Когда придете к нам снова? — спросила она, обращаясь ко всем.

— Этого мы не знаем, тетя Стана. Ты ведь и сама сказала, что пути наши неведомы.

— Эх, Славчо, родненький, смотри поскорей приходи.

— Ладно, а теперь, извини — нам с Пешо надо выйти, поговорить малость.

— Ступайте в другую комнату, — сказала тетя Стана и первой вышла, чтобы проверить, все ли там в порядке.

Петр в общем был в курсе событий и партийных дел. Отстал он только в вопросах конкретных форм работы, не знал, как разъяснять действия отряда, а люди в его селе были очень хорошие, добрые. Можно было подумать, что их доброта от бедности. Во всяком случае бедны они были так же, как добры.

Здесь нам впоследствии довелось познакомиться с известной в свое время бабушкой Миланкой из видрарской махалы Клисура. Революционерку из нее сделал Темелко Ненков. Бедность выгнала ее из родного дома еще в детском возрасте. Она стала служанкой у какого-то богача в Пернике. В том же дворе, где она жила в услужении, снимал комнату Темелко Ненков. Он подружился с молоденькой девушкой и мало-помалу сумел ввести ее в движение. Включил в одну из молодежных ячеек и стал давать ей различные поручения — то разбросать листовки на улицах рабочего квартала, то отнести письмо или пакет с нелегальной литературой кому-нибудь из товарищей. Она увлеклась нелегальной работой и стала ближайшей сотрудницей Ненкова. Когда она вернулась в родное село, все стали называть ее Миланка Тесна, потому что она была горячим приверженцем социалистов-тесняков[15].

Теперь она жила в соседней махале. Тетя Стана наказала нам непременно встретиться с нею. Но перед нами в те дни стояла другая задача. И мы знали: бабушке Миланке не долго придется тужить о партизанах — ведь будущее принадлежало нам.

После ужина на маленькой площади собрались все жители махалы. Дома опустели. Интерес к партизанам был невиданный. Крестьяне хотели услышать из наших уст правду, хотели увидеть, есть ли хоть малая надежда избавиться от бремени безысходной нужды. В отличие от других наших встреч с крестьянами тут выступили Бонка и Лена. Бонка произвела на всех такое сильное впечатление, что после собрания от избытка чувств ее буквально рвали на части. Одни ее тянули туда, другие — сюда, а на плечах ее уже висело несколько пар чулок и рукавичек. Потом девушки роздали подарки и остальным партизанам. Такие подарки мы получали впервые. И это было не случайно. Тут хорошо поработали невидимые руки партии и молодежного союза. Эти руки проделали огромную работу для привлечения людей. Этим объяснялись и те добрые чувства, которые проявили к нам видрарчане, и их прекрасное настроение. Не напрасно товарищи говорили: «Эти люди тронули нас до глубины души». Я уверен, что о сердечном приеме в Варина-Падине партизаны помнят по сей день.

* * *

27 августа мы решили перебазироваться в район моего родного села Бохова. Неподалеку от села был большой лес, который я хорошо знал с детства. Мне там были знакомы каждый овражек, каждая тропка, чуть ли не каждый камень.

Я, Стефан, Велко, Денчо и Лена отправились первыми. Остальные оставались в одном лесочке. Ночью мы пробрались к дому тети Божаны. Собака нас почуяла и подняла лай. Мы бросили в окно три камешка, тетя Божана тут же показалась в нем и вышла к нам навстречу. Она наскоро рассказала все известные ей новости и дала нам еды. Уговорившись, о чем ей надо будет разузнать днем, мы направились в урочище Бож, где был наш первый лагерь. Тут мы распрощались с Денчо и Стефаном, которые вернулись к отряду, а Велко, Лена и я остались в лагере.