Не та, кого ты искал - [59]

И поэтому, разумеется, ей пришлось напялить на лицо испытанную милую улыбку и идти на праздник.

Члены семейства аль-Кати превзошли самих себя и закатили домашнюю вечеринку по меньшей мере на сотню человек, с богатым столом и музыкантами, играющими на удах для гостей в честь праздника.

Лулу пробиралась через толпу, собравшуюся у входной двери. Она уже потеряла где-то своих братьев и еле видела своих родителей: мать целовала тетушку Сальву в щеку, а отец уже перекрикивался с Аму Юсуфом, отцом Мириам, который всегда напоминал ей большого дружелюбного медведя. Завидев Лулу, он захлопал в ладоши и запел известную иракскую песню про красивую девушку по имени Лейла.

Лулу улыбнулась и помахала ему, а затем нырнула в толпу, все это время проклиная музыканта, который имел наглость влюбиться в девушку по имени Лейла. Она убежала от этого нестройного пения так быстро, как могла, но так, чтобы при этом не оскорбить человека. Ее имя было дважды проклято. Белые парни пели ей Клэптона, а старые арабы затягивали эту песню. Ей нипочем не выиграть.

Выбравшись из толпы, Лулу оказалась в уединенном уголке коридора, рядом с задней дверью на кухню. Она сделала глубокий вдох, но облегчения не испытала. Странное одиночество, которое она ощущала в толпе, теперь, когда она осталась одна, только усилилось. Лулу поспешила по коридору, мечтая окунуться в облако ароматов кардамона и шафрана на кухне, вступила в пятно яркого света и позволила себе утонуть в звуках голосов и приветливом звоне металла по фарфору.

Али, Табит и Мустафа сгрудились в дальнем углу просторной теплой кухни. Реза и Бен затесались среди них, и Бен уже оживленно рассказывал какую-то историю, которая, по всей видимости, требовала полной длины его рук, чтобы живописать ее во всех красках. Реза то и дело шлепал его по рукам, чтобы тот нечаянно не ударил проходящего мимо человека.

Их мать стояла на другом конце кухни рядом с Аме Надией, которая добросовестно старалась включить ее в разговор, при том, что тетушка Фарра совсем не обращала на нее внимания. Было почти смешно наблюдать, как каждые две минуты одна говорила поверх головы ее матери, а вторая пыталась втянуть ее в беседу. Тетушка Сальва, хозяйка дома и вечеринки, кружила по комнате. Лулу любовалась тем, как та обходит гостей, как некогда Королева Нур обходила в свои царские годы своих гостей.

Лулу так увлеклась разглядыванием кухни, что налетела прямо на Мириам.

– Ид мубарак, Лулу! – сказала Мириам, хватая Лулу, чтобы та не упала. Как только обе девушки снова обрели равновесие, Мириам трижды расцеловала ее в щеки.

– И тебе того же, хабибти. – Лулу избегала смотреть подруге в глаза, из страха найти в них напоминание о той злосчастной вечеринке. Сейчас ей не хотелось никаких воспоминаний.

– Не начинай мне тут хабибтничать, – отрезала Мириам. – У нас есть еще три часа.

Лулу с облегчением рассмеялась.

– Мне нравится это слово. Лучше, чем милочка, – пояснила она. – Моя Мими звала меня милочкой. Но она всегда опускала букву о, и получалось что-то вроде милчка. – Лулу неодобрительно зацокала языком.

– Понятно, – фыркнула Мириам. – Умираю, как хочу курить.

Лулу отвернулась, совсем не желая вспоминать еще и о курении.

– Тебе еще ждать часа два, прежде чем ты сможешь подышать дымом кальяна. Потерпи.

– А ты сегодня зануда. – Мириам рассеянно поковырялась в зубах. – Осторожно, Дина. Слева.

Лулу снова включила свою улыбку.

– Ид Мубарак, Дина! Ид Мубарак, Тамра!

– Ид Мубарак, хабибти, – отозвалась Тамра.

Мириам многозначительно приподняла брови, глядя на Лулу, пока та обнималась с Диной. Лулу еле сдержала смех, подставляя щеки для поцелуев.

– Есть хотите? – спросила Мириам.

Дина засмеялась, звонко и весело.

– Умираем от голода!

Дина взяла тарелку и принялась наполнять ее едой. Тамра последовала ее примеру, кружа вокруг буфета, за ней Мириам. Лулу плелась последней.

– Лулу, хабибти! У тебя так мало еды на тарелке! Вот, – Дина добавила целую порцию риса ей на тарелку, – угощайся!

Лулу улыбнулась сквозь зубы так любезно, как только могла. Будучи старшей из них четверых, Дина могла позволить себе такие вольности. Как только девочки отвернулись, Лулу положила ложку риса обратно на поднос. Мириам притворно поцокала языком, как будто она поймала ее на проказе.

Эта реакция, вне сомнения, была шутливой, даже дразнящей, но Лулу все равно смутилась.

– Ты должна попробовать это, – сказала Тамра, поворачиваясь и добавляя пять завернутых в виноградные листья рисовых лепешек на тарелку Лулу. Она была моложе Дины, но все равно старше Лулу. – Моя мать приготовила их специально для сегодняшнего вечера. Вчера весь день их делала.

Лулу запихала долму в рот и промычала свою признательность, отчего Тамра расцвела. Пока Лулу стояла с набитым ртом, к их компании подплыла тетушка Сальва и раздала по три поцелуя каждой. Лулу постаралась не заплевать виноградными листьями и рисом хозяйку вечера.

– Мои хабибти, как вы тут? Keifich, keifich, keifich?[26]

– Ziena, Amti. Wa anti?[27] – последовал ответ Дины.

– Alhumdulillah, habibti. Alhumdulilla h[28], – сказала Сальва, ущипнув ту за щеку.