Не та, кого ты искал - [57]

– Притормози, сестренка, – засмеялся Бен.

Рез покровительственно обнял Лулу за плечи, а она показала Бену язык.

– Остроумный ответ. – Тот ухмыльнулся. – Рад видеть, что твое дорогостоящее образование идет тебе на пользу.

– Отвали, – сказала Лулу.

– Оба, – нахмурился Рез, – прекратите.

– Он первый начал! – Она указала на Бена.

– А ты продолжила, – парировал тот, изгибая бровь.

Реза закрыл ладонью лицо, словно он уже видел эту сцену много раз.

– Рез – это не баба, сестренка. Он не встанет автоматически на твою сторону. К тому же у меня есть преимущество.

Лулу замерла.

– Какое преимущество?

Бен склонился к ней, будто намереваясь прошептать ей секрет, но потом прокричал ей в ухо:

– Одна птичка начирикала мне, что ты очень и очень наказана.

Лулу отпрыгнула.

– Мама сказала тебе? Она со мной даже не разговаривает.

Реза метнул сердитый взгляд в Бена.

– Мама сказала мне. Она звонила и говорила, что ты идешь по стопам Бена и она волнуется. Это ее слова, не мои.

Лулу тяжело вздохнула.

Бен зажал голову Лулу стальной хваткой и совсем не ласково потер костяшками пальцев ее макушку.

– Черт подери, сестренка. Ты в дерьме.

– Бен, – произнес Реза властным тоном, которым пользовался по статусу старшего брата, – оставь ее в покое. Она и без того настрадалась. Судя по всему.

Бен, все с тем же невинным выражением лица, принялся еще усерднее тереть кулаком макушку Лулу, да так, что та вскрикнула.

– Беньямин Саад, ты дома всего каких-то две минуты и уже устраиваешь хаос. – Дверь распахнулась, и в комнату вошла их мать, с руками, полными папок, бумаг и с двумя ноутбуками. Она приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть сперва Бена, потом Резу. – Здравствуй, Реза, милый.

С Лулу она не поздоровалась.

Бен тут же выпустил сестренку из рук. Он улыбнулся беззаботной, открытой улыбкой.

– Я? Да никогда.

Лулу вдруг нашла маленькое пятнышко на стене, похожее на след от чернил, очень занимательным. Но промолчать она тоже не могла.

– Ты сегодня рано.

Эйми покосилась на Лулу и отвернулась к Бену.

– Реза позвонил мне из аэропорта, когда ждал Бена. Я подумала, что приду домой пораньше, чтобы увидеть всех вас перед своей вечерней сменой в офисе. Ну, – сказала их мать, – кто хочет обедать?

Лулу повернулась и многозначительно посмотрела на нее.

Но мать с невозмутимым видом поставила сумки на пол.

– Ты же знаешь, что Бен не принимает участия в Рамадане. А ты сама, как я поняла, не сильно придерживаешься правил. Что скажешь, Реза, милый?

Тот отрицательно покачал головой. Мать вышла из дома назад к машине. Бен последовал за ней, быстро нагоняя ее на своих длинных ногах. Он был не из тех, кто смотрит дареной лошади в зубы, особенно если эта лошадь предлагает ему еду. Лулу вздохнула. Бен был маминым любимчиком, Лулу – папиной дочкой. Только Реза не был ничьим любимчиком, но он был слишком добрым, чтобы его это беспокоило.

Лулу достала из кармана телефон, намереваясь написать Одри о том, какая ужасная стерва ее мать, потому что, если кто и мог понять, так это только она. Временные отметки ее предыдущих сообщений бросились в глаза. Тех самых сообщений, что она отправляла Одри, но на которые та так и не ответила.

Вчера, Доставлено в 11:42 вечера. Прочитано в 11:46 вечера.

По крайней мере, Одри была жива. Даже Ло это подтвердила. Хотя Лулу так и не остыла после своей ссоры с Ло, чтобы ей ответить.

Лулу снова засунула телефон в карман. Она держала его при себе весь день, на случай, если ей придет сообщение, но всякий раз, как ей мерещилась вибрация, телефон продолжал молчать.

Реза положил руку ей на плечо.

– Пошли. Скоро сможем поесть ужин на День благодарения. Пост заканчивается сегодня вечером. Пойдем на свой последний, печальный не-обед.

Он улыбнулся. Улыбка вышла не то чтобы очаровательной, но искренней, утешительной. Она напомнила Лулу об их детстве, когда вся троица вместе противостояла родителям.

– Ладно, – Лулу вскинула руки, – пойдем смотреть, как мама и Бен обедают.

* * *

– Bismillaah ar-Rahman ar-Raheem. Alhamdulillaahi rabbil ‘alameen[21].

Слушая речь отца, Лулу чувствовала, как ритм отзывается в ее теле вибрацией. Слова накрывали волной умиротворения. Она закрыла глаза, погружаясь в это чувство с головой. Реза кивал словам отца, одними губами повторяя следом за ним. Лицо Бена оставалось непроницаемым и спокойным. Мать почтительно склонила голову. Они собрались вместе, чтобы завершить Рамадан.

На заре их брака Эйми хотела понять обычаи своего мужа. Конечно, она совместила их со своими, поэтому спросила его, как следует молиться за столом, чтобы завершить пост. Ахмед объяснил, весьма прямолинейно, что он никогда в жизни не молился над едой. Эйми объяснила, очень спокойно, что она не могла предложить лучшего места, где мусульманин и христианка могли бы молиться вместе. Он посмеялся. И, по завершении первого Рамадана со дня их бракосочетания, они устроили свой праздник. С тех пор это стало традицией.

– Ar-Rahman ar-Raheem Maaliki yaumiddeen[22], – продолжал отец глубоким, ровным голосом.

Лулу сидела с закрытыми глазами. В ее жизни было так мало моментов, когда она чувствовала на себе прикосновение чего-то святого. Сидя здесь, она чувствовала это всем своим существом. И неважно, что в этой странной, новой традиции, которой придерживалась только ее семья, соединялись две древние культуры. Это и делало ее такой особенной.