Не стань лишним - [2]

— Ас салам алейкум…, поприветствовал первым прибывший на лодке.

— Во алейкум ас-салам — ответили ему все встречающие.

— Гость в дом, Аллах в дом. Просим вас, уважаемые. — И один из встречающих жестом показал на стоящие недалеко машины. — Тут хоть и не далеко, но утруждать ноги наших гостей мы не хотим. Генерал ждет вас.

Ехать действительно было не далеко. Впадающая в море небольшая в летний период речушка служила одновременно и дорогой, которая вела вглубь довольно таки большого каньона. По берегу реки в настоящий момент ехать было невозможно из-за раскисшего суглинника после прошедшего сезона дождей. Шириной около ста метров у бухты, каньон в дальнейшем, то расширялся, то опять сужался и, в конце концов, выводил на довольно широкую долину.

Несколько домов, построенных в стиле строений в любом чеченском поселении, заполняли треть этой небольшой долины. Место было выбрано на возвышенности, видимо с учетом возможного наводнения в период дождей.

Машины, въехав в небольшое селение, остановились, и прибывших гостей пригласили в дом. Дом достаточно большой и, несомненно, принадлежал уважающему себя человеку, ибо каждый чеченец должен в своей жизни, возвести подобный дом, чтобы в нем могла удобно расположиться вся родня. «Мой дом — моя крепость» здесь обретало истинный смысл и поэтому дом, как и другие строения стоящие недалеко, был окружен по периметру высоким и толстым забором из желтого кирпича. Бетонное основание забора поднималось на высоту около метра. Каждый дом был индивидуальный по внешнему виду и зачастую был создан и построен самим хозяином. Такой архитектурный прием, как эркер, был обязательным элементом каждого здания. Как и положено, по дизайну любого чеченского дома, во дворе был навес, под которым разместился домик для гостей, летняя кухня и посередине столовая. Всего лишь двухэтажный с мансардой дом стоял на высоком фундаменте, в котором небольшие продолговатые окошки — проемы смотрелись бойницами. А может так оно и есть. Ведь крепость, она и подразумевает оборону в случае нападения. Высокое крыльцо вело в дом, который внутри не особо поражал своим содержанием. Небольшая прихожая, из которой в три стороны расходились три двери. Одна из них вела в небольшую гостиную. Ковры и подушки составляли основную часть комнаты, а низкий стол стоящий посередине как бы завершал композицию восточного интерьера. Он уже был накрыт к приходу гостей.

Вошедший вслед за гостями чеченец в военной форме и кепи по внешнему виду напоминавший портрет Фиделя Кастро в молодом возрасте, и видимо знавший об этом сходстве, старался подражать тому не только во внешнем облике, но и в поведении. Громкое энергичное приветствие и объятия принятые Фиделем, как подражание неотъемлемому русскому радушию в лице советского лидера Брежнева, здесь тоже было продемонстрировано, а добродушное похлопывание при объятии по спине ладонями явно показывало на расположение хозяина к гостям.

То, что Турал-Али Алгериев был рад прибывшим, было очевидным, и он старался всячески подчеркнуть это. Встреча была явно не первой, и они знали друг друга неплохо, вернее прибывшие знали о хозяине все, что можно было узнать из различных источников. А хозяин знал о гостях лишь то, что ему позволили узнать.

Они хорошо знали, что Алгериев попал сюда сразу после подтверждения его смерти в Екатеринбургской колонии общего режима, им это было известно также хорошо, как и то, что официально по документам этот здоровый и ничем раньше не болевший человек умер от лейкоза и кровоизлияния в почки. Хоть и присутствовала при подтверждении его смерти вполне компетентная комиссия, которая подтвердила данный факт, но никто из них не знал, что перед этим ему была введена специальная сывоворотка, которая и помогла сыграть роль умершего человека. Особо, правда никто и не вникал в то, что там на самом деле было. Смерть бывшего министра госбезопасности Ичкерии, организатора террористического акта в городе Кизляре в 1994 году, командира Новогрозненского полка и участника боев за города Грозный, Аргун, Гудермес, Алерой, за что получил звание бригадного генерала и должность командующего фронтом, факт смерти был только как заключительный и давно ожидаемый этап жизни врага России. А последующая его переправка сюда, в Новый Мир, была уже отработана на других подобных лицах и ничего нового не представляла. Зачем это нужно Ордену, не понятно было даже самому Туралу-Али. Но благодарность его была за это его новым хозяевам нескончаема.

Умер он там, за ленточкой, 8 августа 2002 года, а здесь появился 13. 07. 20 года. Месяца хватило, чтобы его подготовить и оснастить для достойной жизни в Новом Мире. Моложавый человек выше среднего роста со слегка удлиненным лицом, голубыми глазами, близко расположенными к слегка горбатому носу, нависающим над чувственными полными губами он производил приятное впечатление на людей его не знающих. Те же, кто его знал, могли сказать лишь одно — талантливый себялюбец способный ради себя на любую подлость.

То, что он и здесь не сменил свое имя, хотя возможность, как и у любого появившегося здесь в Новом Мире человека имелась, уже говорит о том, как он себя любит. Да и то, что его имя смогло ему помочь устроиться здесь весьма неплохо сыграло свою роль в его нежелании сменить имя. Он гордился своим именем, своими делами, своим тейпом, а он был уверен, что именно его тейп «Аллерой» был самым нохчмакхойским, то есть самым «чистым», мечтал возглавить единую мусульманскую умму, и делал все возможное ради своей цели.