Не ссорьтесь, девочки! - [140]
— Ух, ты! — обрадовалась Соня и побежала вниз.
Нонна не торопясь спустилась следом.
— Здравствуйте всем! — крикнула Сонька.
Гости разом оборачиваются. Все, кроме «дровосека», который, видимо, глухой, раз не слышал зычного Сониного голоса.
Старик торопится навстречу девушкам, вытирая запачканные золой руки о холщовый передник.
— Здравствуйте. Проходите к нам на костерок. Вы?.. — Он вопросительно смотрит то на одну, то на другую. — Не вы и не вы…
— Вы правы. Ни одна из нас — не Юля. Я — Нонна, а это — Софья.
— Дмитрий Иванович, — представился старик. — Счастлив, дамы. Проходите, знакомьтесь с остальными гостями. Это все друзья Эдика. У нас очень дружественная атмосфера. Короче говоря, чувствуйте себя как дома.
— Ну, с некоторыми мы знакомы, — говорит Соня и, широко улыбаясь, идет навстречу Димону и Валере. В большой и новой компании приятно встретить знакомые лица.
— Сколько лет, сколько зим!
Соня и Валера дружески обнимаются. Дима чмокает Соню в щеку. К ним не торопясь подходит Нонна.
— Дядя Дима, дров-то хватит? — оборачивается «дровосек».
Нонна покачнулась и ухватилась за Дмитрия Ивановича. Соня подавилась смешком.
— Олег Шершневский, — представил старик. — Впрочем, наверняка он вам знаком. Нет? Ну, конечно же! В прошлом мой ученик. Сейчас мы его редко видим. Что ж, знаменитость. Работы очень у мальчика много.
Интересно, можно ли удивиться до смерти? Олег хотел узнать это прежде, чем снова подойдет к этой женщине. Потому что, если так будет продолжаться и дальше, он просто умрет. В один прекрасный день, когда они будут уже старыми и эта женщина станет бабушкой его внуков, он умрет, в очередной раз удивившись ей. Та самая женщина, что заинтересовала его в ресторане, когда праздновали день рождения циничного Федорова, та самая женщина, что провела с ним потрясающую ночь, а потом сбежала, даже не намекнув, что узнала в нем знаменитость. Она, оставившая у него отличную пьесу, о публикации которой он договорился в одном из московских журналов и с которой хотел вернуться на театральные подмостки, стояла рядом с дядей Димой и смотрела на него, словно увидела восставшего мертвеца. Но Шершневский — актер. Он сыграет все, что надо. А сейчас главное — выяснить, можно ли умереть до смерти?
— Что вы там обо мне гадости девушкам рассказываете? Ведь хватит уже дров?
— Вот лентяй-то! — кричит ему Дмитрий Иванович и добавляет тихо, почти на ухо Нонне: — Горжусь таким учеником.
— О, у нас новые гостьи! — говорит Олег с ироничной улыбкой. А сам рад, что, вспотев от работы, скинул с себя рубашку. Хоть лепным торсом удивит девушку.
— Глаз-то заблестел. Заблестел глаз у Казановы! — засмеялся Дмитрий Иванович. — Девушки, я думаю, вас нужно предупредить: он ловелас и бездельник. Но артист от Бога, поверьте старой опытной театральной крысе.
— Представлять не надо, — хрипло отозвалась Нонна.
— Все интереснее и интереснее, — говорит Соня, широко улыбаясь.
Олег, затаив насмешливую улыбку, кивает:
— Вы правы.
Максим смотрит на Юлю, по-собачьи наклонив голову. Наконец он резюмирует свои наблюдения:
— Лыжая… — он еще не выговаривал букву «р».
Юля смеется:
— Ты тоже рыжий.
— Я не лыжий, я огненный, я на Луну полечу.
— Ну, тогда уж на Марс, со мною вместе.
Максим забеспокоился:
— А папа-то, папа останется?
— Конечно нет. Куда ж без папы!
Максим порывисто кидается к папиным ногам и обнимает колени.
— Не останется он без меня. Я тебя не оставлю…
Эдик гладит его по голове.
— С тех пор как наша мама усвистала со своим бойфрендом в Америку, Макс очень боится, что и я совершу нечто подобное, — объясняет Эдик шепотом.
— Усвистаешь с бойфрендом? — так же шепотом уточняет Юля.
— Дурочка ты.
— Это я чтобы снизить драматизм. Я всегда шучу некстати.
Максим отлепляется от отца и, по-детски быстро забыв о невзгодах, бежит к невысокому, специально под его рост подогнанному турнику.
— Кажется, ты — первая из моих женщин, которую Макс не принял в штыки.
— Я считала, что я вообще первая из женщин!
— Кто бы сомневался!
— То-то!
Как все-таки глупо выглядит влюбленный человек со стороны. Вот, опять целуются. Правда, Соня не была уверена, что с Добрушей она выглядит умнее, чем Юлька с Эдиком, которые то умильно взирали на рыжего Макса, то целовались, как подростки. А Нонна и Соня, подглядывавшие за ними из-за кустов, и вовсе казались комической парочкой.
— А утверждала, что детей терпеть не может, — говорит Соня, наблюдая, как Юлька повисла на турнике рядом с Максом, поджав длинные ноги.
— Понимаешь, Соня, это защитная реакция организма, — объясняет Нонна. — Когда у всех есть, а у тебя нет, надо сделать вид, что не очень-то и хотелось.
Соня прикинулась простушкой и с интонацией невинного и искреннего озарения спрашивает любимую подругу:
— А, поняла! Это как у тебя с мужиками!
— Что ты хочешь этим сказать? Я нравлюсь мужчинам, — визгнула Нонка.
— Толку-то? И где они все, твои мужики?
— Не твое дело, где мои мужики. Я, может быть, от тебя спрятала, чтобы ты не отбила.
— Ты что, идиотка! Как ты обо мне так могла подумать.
— Ты же спишь иногда с чужими мужчинами.
— Но я же не у подруг их отбиваю! Как ты могла?! Чтобы я! Чтобы у тебя!
Сколько голов, столько же вселенных в этих головах – что правда, то правда. У главного героя этой книги – сапожника Хачика – свой особенный мир, и строится он из удивительных кирпичиков – любви к жене Люсе, троим беспокойным детям, пожилым родителям, паре итальянских босоножек и… к дону Корлеоне – персонажу культового романа Марио Пьюзо «Крестный отец». Знакомство с литературным героем безвозвратно меняет судьбу сапожника. Дон Корлеоне становится учителем и проводником Хачика и приводит его к богатству и процветанию.
О том, что на самом деле творится в голове мужчины, рассказывает невероятно увлекательный и уморительно смешной роман английского писателя Пола Райзина.
— Многие приемные дети впоследствии так и не могут по-настоящему сблизиться со своими родными матерями, даже когда они абсолютно искренни друг с другом, — заметил Джоэль. — Вот почему я изначально был не в восторге от твоей идеи отыскать ее. Я опасался, что ты просто стремишься найти замену Лорне. — Я никогда не ставила такой цели, — Дэйзи ласково провела кончиками пальцев по его озабоченному лицу. — Если быть до конца честной — мне не нужна другая мать. Меня привлекал сам процесс поисков и раскрытия тайны.
В этом романе читатель не найдет никаких загадок. Он написан настолько честно, что сразу понимаешь: цель автора — не развлечь, а донести простую истину об отношениях мужчины и женщины. Героиня книги Анна пытается найти ответы на самые трудные вопросы, которые ставит перед человеком любовь. Можно ли возлагать вину за неудачи взрослой жизни на свое несчастливое детство? Следует ли жить с нелюбимым человеком, считая это признаком зрелости? Или это признание поражения?.. Судьба Анны еще раз подтверждает: не только окружающий мир, но и личный выбор делают нас теми, кто мы есть.
Эугенио и Маргарита друзья детства, которые любят друг друга чистой и преданной любовью. Но всё вокруг словно препятствует их чувствам — и родители, и сословное неравенство, и предрассудки окружающего общества, и, наконец, религиозные устремления самого Эугенио, который отправляется на учебу в семинарию, чтобы стать священником. Однако он не может забыть Маргариту и разрывается между религиозностью и необходимостью отказаться от плотской любви. Что победит в душе молодого человека — любовь или вера? Как совладать с жизненными обстоятельствами и сословными предубеждениями? Что сильнее — страсть или религиозность? Надежда или отчаяние? Верность или вероломство?
История Бертрана и Лолы началась в парижской квартире на улице Эктор. Забавная случайность привела Лолу к соседям, где она и встретила Бертрана. Фотограф, чья работа – съемки по всему миру, и стюардесса, что провела полжизни в небе, – они словно бы созданы друг для друга. Бертран и Лола гуляют по Парижу, едят сладости и пьют кофе, рассказывают друг другу сокровенное. Однако их роман – всего лишь эпизод. Вскоре Бертран отправится в очередную командировку, а Лола – на собственную свадьбу. Она должна быть счастлива, ведь ее будущий муж, Франк, – перспективный ученый и ценит ее, как никто другой.