Не спрашивай - [42]

Однако выражение ее лица никак не гармонировало с цветочным запахом. Женщина смотрела сурово, как разбуженный во время зимней спячки медведь:

— Тчотчкус, мой мозг отказывается верить, — сказал она, — в те новости, что принес Грийк.

— Все зовут меня просто Тини, — парировал Тини.

— Не все, Тчотчкус. Итак, ты потерял реликвию, верно?

— Не совсем так.

Она решительно кивнула — ее мрачные подозрения подтвердились.

— Нет, я понимаю, не совсем, конечно, я всегда верила, я надеялась на чудо, но нельзя из капустного листа сделать кошку…

Манера ее разговора напоминала речь героя из неизвестного русского романа, но ее монолог быстро обрезал Тини:

— О чем ты мне говоришь? Мы потеряли вещь, но вернемся и заберем ее.

— Да, естественно, так вы и поступите, — согласилась она и сузила глаза настолько, насколько это позволяли округлости ее лица. — И в какие деньги все это выльется нам на этот раз?

— О, понимаю ваше недовольство (cм. beef — жалоба, говядина, бык, туша), — не оставался в долгу Тини. (Грийк посмотрел по сторонам в поиске бычка).

— Именно так, — согласилась Зара Котор. — Имею полное право.

— Мы напортачили, — сказал ей Тини. — Ребята согласились с этим. Мы провалили задание, поэтому готовы бесплатно исправить нашу ошибку.

Луч света озарил штормовое лицо женщины. Теперь Зара выглядела точь-в-точь как икона из тонкого листового золота в русской церкви.

— Это правда? Тини? Ты не возьмешь с нас деньги?

— Не-а.

— Замечательная новость, — обрадовалась она и так же внезапно луч света закрыли облака. — Но это означает, — сказала она медленно, — что реликвия действительно потеряна. Если это не ваша уловка, то вы прос…ли дело.

— Напортачили, — поправил ее Тини. — Мы также лишились одного парня из банды и не имеем ни малейшего представления, где он может находиться сейчас. По крайней мере, с бедренной костью ситуация более-менее ясная. Мы владеем информацией, где она храниться, и мы знаем, как ее вернуть в наши руки.

— Трепетные руки, естественно, — добавила Зара.

— По-другому быть не может.

Солнышко вновь выглянуло сквозь дрейфующие облака, и посол произнесла:

— Ты уверен, что сможешь заполучить реликвию?

— Попытка не пытка, — пообещал Тини. — Кость находится в очень мудреном месте, но ребята уже разрабатывают план проникновения, и мы снова попытаем счастье.

Тини заметил, что она ни слова не сказала о пропавшем члене их команды;

(Sic transit gloria лат.) так проходит мирская слава, Дортмундер. Она улыбнулась, черт, словно девочка:

— Ты ведь останешься на обед, — предложила она. — Во время которого ты все мне расскажешь в подробностях.

21

— Мне жаль, Мэй, — предупредила мама Марча, но я вынуждена включить таксометр. В противном случае мне достанется штраф, наверняка я получу очередное чертово временное отстранение.

— О, ты можешь включить счетчик, если хочешь, — согласилась Мэй, — но ты, ведь не думаешь, что я буду платить по нему?

Рука мамы Марча замерла на полпути к прибору. Старушка уставилась в зеркало заднего вида на пассажирку.

— Почему? А как еще?

— Ведь здесь недалеко, — объяснила Мэй. — Мы могли бы прогуляться и пешком.

Неохотно признав поражение, мама Марча убрала руку от счетчика.

— Ладно, — согласилась она великодушно. — Придется рискнуть.

И она отвезла Мэй прямо к посольству Вотскоэк.

На парковке, напротив ограждения из проволочной сетки виднелась только одна машина. На ней не было красно-бело-голубых дипломатических номеров, поэтому, судя по всему, она принадлежала двум частным охранникам, что стояли за воротами, словно задержанные нелегальные эмигранты. Мама Марча припарковалась рядом, но не глушила мотор, готовая к любым неожиданностям судьбы, и пассажирка вышла из машины.

Мэй подошла к воротам. Охранники уставились на нее сквозь решетку как коровы.

— Это посольство Вотскоэк?

Мужчины обменялись взглядами. Либо они не были уверены, что это и есть посольство либо сомневались, что нужно признать это. Наконец, один из них взглянул на Мэй, кивнул и ответил:

— Закрыто.

— Мне нужна виза, — возразила Мэй.

— Закрыто.

— Ладно, тогда, где я могу получить мою визу?

— Закрыто.

— Я должна увидеться с кем-нибудь, чтобы забрать визу.

— Закрыто.

Мэй обратилась к другому мужчине:

— Мне кажется или вашему другу нужно обратиться к доктору? Он повторяет одно и то же.

— Леди, — начал охранник номер два, который был явно умнее своего коллеги, — вам же ответили. Посольство закрыто.

— Но как может посольство быть закрыто?

— Может, — и охранник махнул рукой.

— Там есть кто-нибудь?

— Нет, — ответил мужчина, тот, что сообразительнее, — все покинули здание. Сели в свои дипломатические авто, ранее припаркованные вон там, целая группа людей, сказали никого не впускать и уехали.

— Надолго?

— Не сказали.

У второго охранника снова «зажевало ленту»:

— Закрыто.

— Все в порядке, — успокоила его Мэй. — Ты выполнил свою часть работы. Просто постой там, — а наделенному сознанием работнику она сказал: — Они взяли кого-нибудь с собой.

— Например, кого?

— Не знаю. Человека, который не похож на них, не из их окружения. Не вотскоэкане или как там они себя называют.

— Вотскоэкс, — поправил умный охранник. — Вот как они говорят о себе. И, буду с вами откровенным, мне кажется, все они на лицо одинаковы. Вот как было дело: они вышли, одетые в свою униформу, с чемоданом в руках и сказали, чтобы я все запер, а затем уехали. Мой товарищ и я только что заступили на дежурство. Мне кажется, в предыдущую смену возникли какие-то трудности, но ребята отказались говорить об этом. Может быть, им просто дали пару баксов, чтобы те держали рот на замке. Счастливчики.