Не спите, Иможен! Наша Иможен - [8]

Как только Каллендер благодаря усилиям миссис Элрой узнал о перемене, случившейся с Иможен, любой беспристрастный наблюдатель подумал бы, что город вдруг окутала легкая завеса печали, и лишь кое–где эту чуть заметную пелену пробивали волны злобного торжества противников той, что некогда звалась «несгибаемой мисс Мак–Картри». Мужчины вроде бакалейщика Уильяма Мак–Грю, хозяина «Гордого Горца» Теда Булита или же коронера и гробовщика Питера Конвея отказывались верить в столь чудовищную нелепость, но, поскольку не могли привести ровным счетом никаких доводов в свою пользу, со скорбью и отчаянием наблюдали, как торжествуют Элизабет Мак–Грю, Маргарет Булит и три кумушки, когда–то жестоко посрамленные Иможен[4], — миссис Плери, миссис Фрэйзер и миссис Шарп.

В баре «Гордого Горца» посетители, чтобы не расстраивать Теда, старались не обсуждать новость, тем более им было о чем поговорить — в следующую субботу местная команда регби давала ответное сражение ребятам из Доуна. Но Тед, хоть и торговал всю жизнь пивом да крепкими напитками, оставался джентльменом, и то, что друзья из симпатии к нему идут на такое самопожертвование, глубоко тронуло кабатчика. Проглотив двадцать третью за этот день рюмку джина, Булит долго откашливался и наконец громко объявил:

— Джентльмены!

Все мгновенно умолкли.

— Господа, я благодарен вам, что до сих пор никто не позволил себе упомянуть о потрясшей наш город новости, которую наиболее осведомленные люди якобы слышали из уст самой миссис Элрой. Мы все давно знаем старую Розмери и ее материнскую привязанность к мисс Мак–Картри. Стало быть, никакие сомнения в правдивости тут неуместны. Нам остается лишь смириться с фактом. Вероятно, годы сокрушили–таки Нашу Иможен, а по–моему, сказалось и то, что она слишком долго жила среди англичан. Эти субъекты могут только порчу навести на доброго шотландца или шотландку. Так давайте наберемся мужества и, чего бы нам это ни стоило, поглядим правде в глаза. Нашей Иможен больше нет… Ладно, пусть, но разве из–за этого мы должны забыть, какой она была?

Из всех концов зала послышались горячие возгласы одобрения.

— Надеюсь, мисс Мак–Картри сделает мне честь и не раз заглянет сюда. Если вы не против, джентльмены, давайте относиться к ней как к старому доброму другу и не напоминать о прежних подвигах, чтобы не причинять лишнюю боль… Зачем напоминать хорошему человеку, что он одряхлел?..

У Булита пере хватило дыхание, и он с огромным трудом закончил эту небольшую речь, однако все сочли ее превосходной. Итог подвел Кейт Мак–Каллум:

— Пусть живет тут, как ветеран в инвалидном доме Челси.

Тед кивнул.

— Вот именно, Кейт. Ведь не приходит же никому в голову упрекать этих старых вояк, что они уже не могут разить врага?

Иможен довольно уютно устроилась на ночь в поезде, увозившем ее с Хьюстонского вокзала домой. Железный организм нисколько не страдал ни от слишком плотного ужина, ни от обильных возлияний виски. Кроме того, обещание сэра Дэвида Вулиша помогло Иможен скинуть добрых десять лет. Шотландка без особого труда убедила себя, что не ушла в отставку, а просто получила более важное и опасное назначение. Вспомнив, в какой подавленности она пребывала всего несколько дней назад, так что даже написала миссис Элрой совершенно идиотское письмо, Иможен улыбнулась. Нет, она потрясет Каллендер, явившись туда с высоко поднятой головой и в полной готовности при первом же удобном случае сцепиться с этим чудовищным болваном Арчибальдом Мак–Клостоу! Однако постепенно, под убаюкивающий стук колес мисс Мак–Картри слегка расслабилась, воинственное настроение исчезло, и она стала подумывать, не разумнее ли, дабы усыпить бдительность возможных шпионов, прикинуться сломленной и побежденной. Кто заподозрит, что несчастная, уставшая от жизни и разочарования старая дева еще очень даже дееспособна?

Из целомудренного почтения к славному прошлому, равно как из сочувствия к Теду Булиту посетители «Гордого Горца» тут же прекратили разговор об Иможен Мак–Картри и перешли к обсуждению назначенного на субботу матча по регби между командой соседнего городка Доуна и каллендерскими ребятами во главе с Гарольдом Мак–Каллумом.

Такие соревнования устраивались дважды в год, и для всех обитателей Каллендера и Доуна становились чуть ли не главными событиями. К обычному спортивному азарту примешивались довольно глупое тщеславие и самолюбие, так что каждое поражение воспринималось как трагедия, а победа позволяла чувствовать себя этаким племенем сверхчеловеков. Довольно скоро состязания переходили в настоящие бои, так что машины «скорой помощи» не успевали развозить по больницам и игроков, и зрителей. Судить эти матчи обычно посылали новичков, потому как опытные судьи предпочли бы навсегда вернуть Лиге свисток, чем демонстрировать свои таланты на полях Доуна и Каллендера, ибо всякий раз там возобновлялась своего рода война Горациев и Куриациев[5]. В ход пускались любые уловки (в том числе далеко не благородные), лишь бы взять верх над противником. Увы, к несчастью Каллендера, соседская команда играла гораздо лучше, а его собственная, хоть и состояла из крепких и отважных ребят, имела довольно смутные представления о правилах игры.