Не смей меня желать - [16]

Но и она хороша! Зачем ей все это? Она что не видит его? Он же похож на мать его, Франкенштейна. Он совсем не то, что может зацепить богатую балованную девчонку. Или он просто какая-то непонятная зверюшка в ее глазах? Спят же богатые бабы с неграми, бомжами или еще чем-то таким же экзотическим, потому что нормальные парни приелись? Может и Ника из таких?

Предположение отрезвило. Слова так и не нашлись, поэтому Марк разворачивается и выходит так, не проронив ни слова. Оставив растерянную девчонку на веранде с чашкой давно стывшего кофе.

Марк отправляется к себе. Ночка сегодня будет бессонная, а все потому, что он теперь знает какова Ника на вкус, он уже почувствовал, как ее мягкая грудь вдавливается в его тело, он уже в курсе насколько упругие у нее ягодицы, если их сжать ладонями, и какой шелковый язычок. А при воспоминании о гладком, теплом кусочке металла у нее во рту хочется стонать. Ее невозможно забыть, не получится выкинуть из головы, и этой ночью он совершенно точно знает, кто придет к нему во снах.

Некоторые вещи лучше не пробовать вообще. Например, наркоту. Она вредна для организма и вызывает привыкание. Некоторая особенно ядреная дрянь, с первого применения. Его наркотиком, похоже, стала Ника, девчонка была такой безумно сладкой, что будет тянуть пробовать раз за разом. Но, как и увлечение любым наркотиком — увлечение Никой ведет к саморазрушению и, в конечном счете, к гибели. Поэтому нужно сделать все, чтобы выкинуть ее из головы. Жаль только нельзя вышибить клин клином. Он привязан к этому дома. Да и большинство девушек его сейчас, пожалуй, испугаются. Напиться тоже нельзя. Оставалось только одно средство — спорт.

В доме на цокольном этаже есть спортивный зал. Даже груша, вроде бы висит. Чем не повод заняться восстановлением физической формы? На ночь глядя в зал, правда, ходят только идиоты. Но Марку кажется, это определение подходит ему как нельзя лучше. Кто он еще? Идиот.

Ника

Это самый нереальный и крышесносный поцелуй в моей жизни. Я больше скажу, до этого мгновения я вообще не целовалась. Он пробрал до костей, до кончиков пальцев, а внутри до сих пор так горячо и жарко. Так, что щеки начинают гореть. Я бы дала Марку прямо тут, если бы он не отстранился и не ушел. Я не хотела, чтобы этот поцелуй прекращался. Я никогда жизни не чувствовала себя настолько зависимой от действий другого человека. С ним я готова потерять все — невинность, гордость, голову. И такое положение дел слегка пугает. Собственные мысли будто чужие.

Я хочу этого чертова охранника, как кошка. Когда Лизка рассказывала о таком состоянии, я только смеялась. Не верила, что такое может произойти со мной. Я готова пойти на все, лишь бы еще раз почувствовать мятный вкус его губ, прижаться к его крепкому телу. Черт! Я едва не кончила, просто целуясь с ним! Я никогда не носилась со своей девственностью. Просто считаю, что неразумно спать с первым встречным просто потому, что подруги уже все успели потрахаться. Моим миром управляет желание, а не мода. И так вышло что, никто из тех, кто хотел меня трахнуть не смог завести меня настолько, чтобы я согласилась. А вот Марка я готова раздеть сама. Жаль, что он не разделяет моих восторгов.

Почему он ушел? Ему не понравилось? Не верю, я чувствовала его горячее возбуждение. Боится папочку? Марк не похож на тех, кто боится. Я уверена, если бы он хотел, то не остановился бы из-за идиотских запретов. Тогда почему же?

Оказывается, чувствовать себя недостаточно сексуальной — это в высшей степени неприятно. Я зла не удовлетворена и расстроена. Поэтому не придумываю ничего лучше, кроме как переодеться в спортивное и отправится в тренажерный зал, который находится в цоколе. Я вообще крайне редко там бываю, потому что в спорте мне компания, пожалуй, важнее, чем результат. Мой выбор — это пафосный фитнес-клуб с тренером и подружками. Томно ехать на велотренажере и приседать под четким руководством нагаченного красавчика.

Сюда же я хожу исключительно побегать на дорожке в дурном настроении. Как, например, сейчас. Просто жизненно необходимо сбросить напряжение в тишине и одиночестве. Только вот я опоздала. Когда переодеваюсь и спускаюсь вниз, меня привлекает свет. Конечно, тут могут заниматься наши охранники, которые всегда находятся на территории особняка, но они живут в гостевом доме, а не в основном, и залом пользуются не после ужина.

Так что вывод напрашивается сам собой. Я хочу повернуть назад, но не могу устоять. Все же заглядываю в зал, чтобы увидеть, как Марк остервенело колотит грушу.

Здесь в одиночестве он не стесняется своего исполосованного шрамами тела. Парень в одних спортивных штанах, тугие мускулы перекатываются при каждом ударе, напрягается пресс, а все движения четкие и выверенные. Два шага и серия ударов по груше, которая с трудом выдерживает агрессивный натиск. Еще несколько шагов и опять серия ударов.

Я смотрю, не в силах отступить или отвести взгляд. Смертоносный танец завораживает, капельки пота стекают по спине и груди, когда Марк лупит по груше, а я стою, закусив кубу и понимаю, что хочу подойти к нему сзади и заставить его продолжить то, что мы с ним начали полчаса назад. И меня дико злит, что вряд ли он оценит такой порыв. Я наблюдаю за ним еще какое-то время, а потом представляю насколько буду неловко себя чувствовать, если он меня заметит, и поэтому позорно сбегаю, чтобы спрятаться у себя в комнате.