Не сердитесь, Имоджин - [40]

Чтобы вернуться домой, мисс Мак-Картри предстояло прошагать через весь Калландер. Она уже добралась до центра городка, когда вдруг осознала, что прохожие оборачиваются и постоянно перешептываются у нее за спиной, — короче говоря, она явно привлекает всеобщее внимание. Не зная, радоваться или огорчаться такому интересу к своей персоне, она решила зайти купить овсяных хлопьев. Не потому, что они ей так уж были необходимы, а чтобы иметь повод заглянуть в бакалейную лавку — единственное место, где всегда можно было узнать самые свежие калландерские новости.

Появление Имоджин произвело эффект разорвавшейся бомбы. Элизабет Магру, отвешивавшую в тот момент фасоль для миссис Плери, при виде мисс Мак-Картри охватило такое сильное волнение, что она даже пересыпала клиентке лишних граммов сто. Уильям Магру, муж Элизабет, который показывал миссис Фрейзер пару чулок, от неожиданного потрясения перестал слушать, что ему верещала покупательница; а старая миссис Шарп, пытавшаяся по своей уже почти полувековой привычке тайком стащить конфетку, вдруг напрочь забыла о пристрастии к сладкому и заорала:

— Глядите-ка, Имоджин Мак-Картри!

Этот возглас послужил как бы сигналом к действию: со всех сторон сразу посыпались вопросы, и Имоджин не знала, кому отвечать. Чтобы восстановить порядок, Элизабет Магру пришлось довольно резко заметить, что она как-никак находится у себя дома и надо бы все-таки, помня об этом, предоставить ей первое слово. Покорившись судьбе, покупатели тут же замолкли, а миссис Магру немедля приступила к расспросам:

— Очень рада видеть вас, мисс Мак-Картри. Мы тут слышали, с каким хладнокровием вы вчера в «Черном лебеде» вышли из такого трудного положения. Тайлер говорил, вы убили его одним выстрелом, неужели это правда?

— А больше, миссис Магру, и не понадобилось… Это же был папин револьвер…

Не в силах больше сдерживать переполнявшие ее чувства, в разговор вмешалась старая миссис Шарп:

— Ах, был бы жив капитан, как бы он сейчас гордился вами, Имоджин Мак-Картри!

— Уж вы показали этому шпиону, — попыталась переплюнуть подруг в похвалах миссис Фрейзер, — что от девушки из Хайландии лучше держаться подальше!

Имоджин была на седьмом небе от счастья.

— Может, вы, мисс Мак-Картри, расскажете нам поподробней, как все это случилось? — перехватила инициативу бакалейщица.

Имоджин заставила себя упрашивать ровно столько, сколько того требовали приличия, и принялась описывать свое приключение, вдохновенно расцвечивая его такими захватывающими подробностями, что событие стало как две капли воды напоминать легендарные подвиги Роба Роя, а в смысле последствий политического толка могло сравниться только с битвой при Баннокберне. Все слушали разинув рты, а миссис Магру почувствовала острые уколы зависти, ибо не могла не видеть в триумфе шотландки угрозы для своего семейного авторитета и престижа. Когда Имоджин закончила рассказ, к ней подошел Уильям Магру и, тепло пожав руку, выразил уверенность, что теперь благодаря ей Калландер привлечет внимание всего Соединенного Королевства. Элизабет тут же едко заметила супругу, что не следует все-таки пользоваться визитом мисс Мак-Картри как поводом для безделья и не будет ли он так любезен спуститься в погреб и принести несколько бутылок керосина, а то в лавке уже почти ничего не осталось. Уильям воспринял просьбу как личное оскорбление и тут же взорвался:

— Ради всего святого, Элизабет, неужели нельзя хоть на пять минут оставить меня в покое?

— Для начала, Уильям Магру, попрошу вас разговаривать со мной в присутствии покупателей другим тоном, а затем хочу вам напомнить, что моя покойная матушка не затем произвела меня на свет и учила грамоте, чтобы я всю жизнь даром содержала такое ничтожество!

Надо сказать, миссис Магру уколола мужа в самое больное место: ведь всему Калландеру было известно, что у супругов нет детей и ответственность за это лежит на главе семейства. По оживившимся лицам покупательниц было видно, что все происходящее доставляет им массу удовольствия: мало того, что удалось послушать потрясающий рассказ мисс Мак-Картри, вдобавок еще посчастливилось стать свидетелями семейной сцены — такое везение не каждый день случается! Сломленный вероломной тактикой супруги, Уильям сдался и понуро направился к лесенке, ведущей в погреб, но, прежде чем исчезнуть в его глубинах, не отказал себе в удовольствии выпустить последнюю стрелу:

— И все-таки позвольте заметить вам, Элизабет Магру, что вы есть женщина, которая не почитает своего мужа, иными словами, нарушившая обет, данный Господу!

И эта проникновенная фраза в устах человека, уже по пояс скрывшегося в подземелье, приобрела поистине шекспировское звучание. В глубине души Элизабет не могла не согласиться, что обвинение в какой-то степени справедливо, и, желая отвлечь внимание кумушек, вновь обратилась к Имоджин:

— Скажите-ка, мисс Мак-Картри, какие чувства вы испытывали, когда лишали жизни мужчину?

Надо сказать, вопрос был сформулирован крайне неудачно, ибо уже вечером того же дня дал повод миссис Плери рассказывать всем, кому было не лень ее послушать, что, похоже, дела в семействе Магру из рук вон плохи… Посудите сами, сегодня утром Элизабет Магру даже расспрашивала… Нет-нет, она вовсе не собирается никого обвинять, но факт есть факт… Словом, если в один прекрасный день в бакалейной лавке произойдет трагедия, то уж ее-то, во всяком случае, это ничуть не удивит. Тогда ее долгом будет сообщить полиции все, что ей известно. Так, даже не подозревая о причинах, бедная миссис Магру с того дня стала предметом самого пристального внимания всего женского населения Калландера. А Тайлер, получив на сей счет анонимное предупреждение, даже сделал Элизабет строгое внушение, и та, так и не поняв, с чего это вдруг констебль сует нос в ее семейные дела, ужасно рассвирепела и насмерть разругалась с Сэмюелем, который с тех пор стал ее заклятым врагом.