Не считая собаки - [44]

Смотритель стоял на воротах, шаря багром в шлюзовом канале.

– Наша лодка не проходила обратно через шлюз? – крикнул ему Теренс.

Смотритель приставил руку к уху.

– Что?

– Наша лодка! – Теренс сложил ладони рупором. – Не проходила! Через шлюз!

– Что? – проревел смотритель.

– Лодка! – Теренс изобразил руками лодку. – Не проходила! – Он энергично загреб воображаемыми веслами. – Через шлюз! – Он театральным жестом указал на ворота.

– Лодки проходят через шлюз? – догадался смотритель. – Разумеется, проходят. Иначе что в нем толку?

Я оглянулся по сторонам – вдруг кто видел, куда подевалась лодка? – однако Иффли совершенно обезлюдел. Не наблюдалось даже церковного старосты, торопливо втыкающего таблички «Не кричать!» Ну да, Тосси ведь говорила, что он чаевничает.

– Нет! Наша лодка! – уточнил Теренс, показывая сперва на себя, потом на меня. – Наша лодка не проходила через шлюз?

Смотритель возмущенно сдвинул брови.

– Ни в коем разе! Вплавь через шлюз проходить нельзя! Ишь чего удумали!

– Нет! – крикнул Теренс. – У нас угнали лодку, взятую напрокат!

– Аппарат? – Смотритель покачал головой. – Ближайший телеграф в Абингдоне.

– Нет, не аппарат! Напрокат!

– Супостат? – Смотритель угрожающе взмахнул багром. – Это кто еще тут супостат?

– Никто, никто. – Теренс попятился. – Напрокат! Лодку напрокат!..

Смотритель снова помотал головой.

– Это вам к мосту Фолли. Лодками Джавиц заправляет.

Мы с Сирилом отступили назад к мосту, и я, облокотившись на парапет, принялся размышлять об услышанном от Верити. Она спасла кошку из реки, потом вошла с ней в сеть, и сеть их пропустила.

Значит, диссонанс возник не из-за нее, потому что в таком случае сеть попросту не открылась бы. Как в первые десять раз, что Лейбовиц пытался убить Гитлера. На одиннадцатой попытке его выкинуло в Бозмен, штат Монтана, в 1946 году. Точно такую же глухую оборону сеть держала вокруг театра Форда, Перл-Харбора и мартовских ид. И Ковентри.

Наверное, Ти-Джей и мистер Дануорти правы насчет причины увеличения сдвигов вокруг Ковентри. Странно только, почему мы сами раньше не додумались, там ведь очевидный очаг напряжения.

И дело не в воздушном налете как таковом. Самолеты люфтваффе повредили – даже не уничтожили – только авиастроительные предприятия и военные заводы, да и те через три месяца были запущены снова. Еще, разумеется, немцы разрушили собор, вызвав волну гнева и сочувствия в Соединенных Штатах, но и это не сыграло решающую роль. Американцы всколыхнулись уже после лондонского блица, ну и до Перл-Харбора оставалось всего три недели.

Нет, очаг напряжения создала «Ультра» – тайная программа с участием шифровальной машины, которую мы контрабандой протащили из Польши и использовали для расшифровки немецких текстов. Рассекреть ее немцы, изменился бы ход всей войны.

Именно благодаря «Ультре» мы узнали о грядущем налете на Ковентри – причем лишь косвенно и только к вечеру четырнадцатого, поэтому предпринять уже почти ничего не удавалось, разве что известить командование и на скорую руку наладить оборону. Меры эти (поскольку история действует по законам хаоса) оказались взаимоисключающими. Командование вопреки разведдонесениям решило, что главный удар немцев обрушится на Лондон, и отправило авиацию туда, тогда как попытки заглушить помехами радиопеленг немецких самолетов наведения провалились из-за ошибок в расчетах.

Секретность – вот из-за чего возникает зона риска. Неосторожное слово могло поставить под угрозу всю дальнейшую деятельность разведки. И если бы хоть какая-то малость насторожила фашистов – например, чудесное спасение собора или внезапное появление над Ковентри массовых сил Королевской авиации, или просто чей-то болтливый язык («Болтун – находка для шпиона»), они моментально перекодировали бы свои шифровальные машины. И мы проиграли бы сражения при Эль-Аламейне и в Северной Атлантике. А с ними и Вторую мировую.

Вот почему и Каррадерса, и новичка, и меня раз за разом выкидывало на кабачковые поля и груды щебня. Потому что в очаге напряжения любая мелочь раздувается до гигантских размеров. Последствия растут как снежный ком, и любой пустяк – пропущенный телефонный звонок, зажженная во время затемнения спичка, оброненный клочок бумаги – способен в конечном итоге погубить империю.

Шофер эрцгерцога Фердинанда по ошибке свернул на улицу Франца Иосифа, и это привело к мировой войне. Телохранитель Авраама Линкольна отлучился покурить – и прощай, надежда на спокойствие после едва отгремевшей Гражданской. Гитлер в приступе мигрени распоряжается, чтобы его не беспокоили, и узнает о высадке союзных войск с роковой задержкой в восемнадцать часов. Лейтенант не делает на телеграмме пометку «срочно», и адмиралу Киммелю не докладывают о надвигающейся атаке японцев. «Враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя».

Вокруг таких вот очагов и возникают области увеличения сдвигов и закрытия сети.

А значит, Мачингс-Энд к таковым не принадлежит, и кошка ход истории не изменила, тем более что для предотвращения инцидента хватило бы нескольких минут. Даже не пришлось бы забрасывать Верити в Монтану. Пятью минутами позже – и кошка уже утонула; пятью минутами раньше – и Верити уходит в дом, минуя место будущей расправы.