Не самые хорошие соседи - [58]

Он говорил быстро, почти одержимо.

— Вы не понимаете, насколько все безнадежно. Вы такие же слепые, как все прочие «свенсоны»[25]. Вас больше интересуют ставки по кредитам и как получить налоговый вычет за ремонт дома, а не то, что преступники, которые насилуют молодых девчонок, остаются безнаказанными. Вы понятия не имеете о реальности.

— Прекрати эту политическую болтовню, — сказала Жаклин.

Петер посмотрел на нее с обидой. Я тем временем попытался извлечь из машины Вильяма. Конечно, я понимал, что бывают безнадежные ситуации; то, о чем он говорил, я слышал и в школе. В целом же положение не могло быть таким черным, каким Петер его описал.

— Надо переезжать в Исландию, — сказал он. — Там у них всего два убийства в год. И у полицейских нет необходимости носить с собой оружие.

Жаклин смотрела на него так, словно все это ей смертельно надоело. Может, если он уедет в Исландию, всем станет только лучше?

— Вы же знаете, что этим парням, которые ограбили Улу, дали условный срок и обязали работать в социальных учреждениях. Издевательство, и только!

Резким движением он снял крышку термоса с кофе, чтобы налить себе еще. Одновременно Ула слез со стремянки и направился к нам, следом за ним шла Бьянка.

— Но жестокое наказание не очень-то способствует уменьшению преступности, — сказал я. — Достаточно посмотреть на США.

Петер подул на дымящийся кофе.

— Мне плевать, что думают другие. Я забочусь о жертвах преступлений и их близких. Нельзя убить человека и через год вернуться к обычной жизни.

А если надо кого-то выгородить, вину сваливают на несовершеннолетнего. У нас пятнадцатилетнему преступнику сокращают срок на восемьдесят процентов! Восемьдесят! То есть десять лет превращаются в два года, а выходит он вообще через полтора.

— Неужели все действительно так? — спросила Гун-Бритт, собирая в ладонь крошки.

Сказанное в самом деле звучало странно, но я в этих вопросах не очень разбираюсь.

— Действительно так! — подтвердил Петер. — А на лиц до пятнадцати лет уголовная ответственность вообще не распространяется. Четырнадцатилетнего убийцу просто пошлют в кризисный центр для молодежи беседовать с сердобольными тетками из социалки.

— Хватит! — сказала Жаклин.

Разве полицейский может такое говорить? Я отвернулся, увидев, как по двору бежит Белла.

— Смотрите! Я нашла скелет!

У Петера немедленно включился рефлекс. Чеканный шаг. Широкие бедра, скрипящий ремень. Ула, Оке и я пошли следом за ним к кустам туи в углу, куда показывала Белла.

Петер оглянулся и пристально посмотрел на Улу. Впился в него взглядом, как голодный хищник:

— Это твои никчемные коты?

— Мои коты не выходят на улицу, — сердито ответил Ула.

Склонившись к изгороди, Петер пнул ногой птичьи кости с остатками перьев.

48. Жаклин

До катастрофы

Весна 2017 года

Конечно, любимчики есть. Хотя «любимчики» неправильное слово. Ты просто более внимателен, уделяешь больше времени и заботы тому ребенку, чьих родителей знаешь, поскольку они твои соседи. Мне даже представить было страшно, что с Беллой в садике произойдет какая-нибудь неприятность, кто-то причинит ей вред и мне придется рассказывать об этом Бьянке и Микки, глядя им в глаза.

Когда служба занятости отправила меня сюда на практику, я просила, нельзя ли закрепить меня не за той группой, в которую ходит дочь моих соседей.

— В этом плане вам беспокоиться не о чем, — сообщила мне директриса, — в Чёпинге почти все соседи. И каждый знает кого-то, кто знает еще кого-то. Если бы мы обращали на это внимание, у нас вообще не осталось бы сотрудников.

Наверное, я зря беспокоилась? С веселой и воспитанной Беллой мы легко нашли общий язык, а Бьянку я видела редко. Единственным, что заставляло меня нервничать, была необходимость каждый день видеть Микки. Всякий раз, когда мы встречались, в моей памяти раздавался звонок из той самой новогодней ночи.

В службе занятости меня очень хвалили. Довольны были все: директриса, коллеги, дети и родители. Возможно, мне даже имело смысл получить образование дошкольного педагога? Я могла бы пойти учиться без отрыва от практики.

Как-то в марте в пятницу ненадолго вернулась зима. Внезапный ветер прогнал нас со двора. Мы сидели на ковре в игровой комнате, а снег за окнами превращал в сугроб горку и сильно раскачивал качели.

Один за другим приходили за детьми дрожащие от холода родители, на дорогах наверняка был ад. Снежный хаос и сильная гололедица. Когда часы показывали почти пять, не забрали только Беллу.

— По расписанию за ней должны были прийти еще десять минут назад, — сказала моя напарница Элайя.

Через полчаса мы должны были закрыться. Только бы ничего не случилось.

— Я позвоню ее родителям, — сказала Элайя десять минут спустя.

Мы с Беллой складывали пазл. Время шло, и я старательно скрывала от нее, что уже всерьез беспокоюсь. Вернулась Элайя вместе с директрисой.

— Отец уехал в какой-то лагерь, — сообщила Элайя, — он работает в школе Чёпинге.

Видимо, сегодня ее должна была забрать мать, но до нее не дозвониться. Телефон, судя по всему, отключен. Я оставила два голосовых сообщения и отправила эсэмэску.

За окнами разгулялась настоящая метель. Добираться на машине из Лунда сейчас наверняка непросто. Что, если Бьянку вынесло с дороги или еще что-нибудь случилось?