Не самое главное - [39]

Ни на мгновение не сомкнул глаз. Он не спал, а думал.

После долгих сомнений он отмел возможность обратиться в полицию.

В 6:45 Аурьемма вновь стоял у двери донны Эммы. Он постучал.

Она открыла.

Аурьемма, заранее приготовив ведро с раствором соляной кислоты, выплеснул его на пол донне Эмме.

Потом постарался ее толкнуть, но донна Эмма быстро захлопнула дверь.

Доктор ударился костяшками пальцев о металл.

От боли он потерял способность думать.

Вскоре боль сменилась отчаянием.

Отчаяние немного отступило, когда из-за двери раздались вопли и стенания донны Эммы, пытавшейся справиться с раствором соляной кислоты.

Донна Эмма вызвала полицию. Аурьемма это предусмотрел.

Не моргнув глазом, доктор заявил полицейским, что это был не он, что донна Эмма не в себе, что она пыталась убить мужа, что муж ее живет в нечеловеческих условиях и что она меняет ему подгузник раз в неделю.

Полицейские постучали в дверь донны Эммы и попросили разрешения войти.

Донна Эмма утвердительно промычала.

Вонь, распространявшаяся от дона Кармине и слышная на расстоянии шести метров, подтолкнула полицию к тому, чтобы сделать определенный вывод и принять меры предосторожности.

Вывод: Аурьемма прав.

Меры предосторожности: немедленно скрыться, потому что в квартире нечем дышать.

Нужно было вызвать службу спасения, но полицейские об этом забыли.

Пока полиция спешно убегала из этой провонявшей экскрементами конуры, донна Эмма заплакала.

Еще одно опасное свойство этой женщины – умение вовремя заплакать, чтобы изобразить из себя несчастную жертву.

– Вы все меня ненавидите, – прокричала она в лестничную шахту. И все жильцы заперли замки на два оборота, словно сейчас военное время и в дом с облавой идут фашисты.

Среди самых любимых историй – та, что произошла с синьорой Менотти.

Однажды вечером, когда Менотти зашла в подъезд, донна Эмма ее обругала:

– Что это вы, синьора Менотти, вырядились, как пугало?

– Может, я и пугало, донна Эмма, но до вас мне далеко.

– Вы вечером шляетесь неизвестно где, а я ухаживаю за мужем-инвалидом, зачем мне наряжаться, – заявила с видом много чего повидавшего человека донна Эмма, пытаясь вызвать у Менотти чувство вины, которое та никогда не испытывала. Менотти – судья. Судьям чувство вины неведомо.

Живущие в доме молодые ребята ночи напролет предаются нездоровым фантазиям о половой жизни донны Эммы.

Некоторые утверждают, что однажды, когда донна Эмма неплотно закрыла дверь квартиры, видели, как она в одиночестве орудует гигантскими баклажанами.

Большинство уверено, что это сказки.

– Но образ убедительный, – заметил с ухмылкой Арнальдо.

Арнальдо – сын нотариуса Чеккарони.

Зато ее совокупление с волынщиком из Сульмоны, происходящее раз в год, под Рождество, – вовсе не сказка. Речь идет о некоем Альфредо Саббе, рост метр сорок. Близорукие дамы порой принимают его за гигантский вибратор.

Их внебрачная связь с донной Эммой длится уже много лет.

С тех пор, когда дона Кармине хватил удар, донна Эмма и волынщик больше не прячутся в гараже. Напротив, они оживили многолетние отношения, совокупляясь в гостиной, на глазах у несчастного мужа, у которого изо рта течет слюна и который притворяется, будто смотрит телевизор, слушая хриплые стоны любовников.

Они испытывают оргазм, только когда один из них видит на щеках бедного дона Кармине слезы горького, бессильного унижения.

Периодически у донны Эммы бывают приступы любезности, слащавость из нее так и прет.

Во время подобных припадков она готова выслушать ближнего и прийти ему на помощь. Это случается неожиданно и вызывает подозрение.

Донна Эмма приветствует вас, улыбаясь коварно, как Андреотти, демонстрируя зубы с разнообразными проявлениями кариеса и кое-как поставленными пломбами. Уцелевшие зубы соседствуют с ничем не замаскированными провалами.

Неумеренная заботливость превращает ее в источающее любезность чудовище.

Подобные сердечные порывы вызывают смятение у тех, кому они предназначены, и, в любом случае, длятся не долго.

Как нежданные грозы в конце лета.

Проходит дня два, не больше, и поведение донны Эммы резко меняется. Она вновь перестает отвечать на приветствия, бурчит что-то неразборчивое, без причины взрывается, нападает на жильцов, якобы выдвигающих абсурдные, невыполнимые требования, хотя на самом деле речь идет о простых, само собой разумеющихся обязанностях, которые она должна выполнять в силу старинной, неписаной договоренности.

В основном донна Эмма протестует против того, что жильцы обращаются с ней как с рабыней.

Она все время твердит:

– Я вас охраняю, а не прислуживаю вам, как рабыня.

Однажды Савелли, который преподает в лицее, попытался воззвать к ее разуму. Он сказал:

– Донна Эмма, вам известно, что слово “охранять” несет сакральный смысл? Вы охраняете нас, но ведете себя так грубо, что мы не ощущаем себя под охраной. Наоборот, вы настолько нас ненавидите, что рождаете в нас желание обратить вас в рабство.

– Ты мне за это заплатишь, старый дурак! – ответила донна Эмма.

И он заплатил.

Она спрятала все его коммунальные счета, и в один прекрасный день Савелли отключили газ. Пришлось ему платить огромный штраф.

Зато ночами…