Не самое главное - [16]
Но теперь у меня есть другая обязанность, Пеппино. Я решилась. Я пробудилась от дремы. В тридцать восемь лет. Я приехала к тебе в Пескару, сейчас, зимой, которая ничего не подарит. Я стучу в твою дверь. Я все тебе расскажу, Пеппино. Лучше открой, иначе мне придется говорить через дверь.
Я расскажу, что стояла и смотрела, как твой сын, громко крича, умирал в море. До этого он разломал на пляже все лежаки. На него было страшно смотреть. Я не стала вмешиваться: он бы меня убил. Убил каждого, кто оказался бы у него на пути, Пеппино. От ярости он голову потерял. Хорошо, что тебя там не было. Ты бы тоже ничем не сумел помочь, Пеппино. У твоего сына было плохо с головой, зато он обладал огромной физической силой. Говорят, ты забыл дать ему снотворное. И теперь чувствуешь себя виноватым. Я знаю, ты забыл о снотворном, потому что думал обо мне, хотя у меня в тот вечер не было времени вспомнить о тебе. Прости, Пеппино, я стою здесь, за дверью твоей скромной пескарской квартирки. Сейчас я все тебе расскажу, Пеппино.
Я говорю, что люблю тебя. Безумно люблю. Впервые в жизни люблю. Тебя.
Ты спрашиваешь через металлическую дверь, кто я такая. Не надо разыгрывать сцен! Не надо говорить, что мне тебя просто жалко. Я не знаю, что такое “жалко”.
Я знаю, что ты тоже любишь меня, а ты прекрасно знаешь, кто я такая.
Я – Иления.
Первая буква – “И”.
Сальваторе Варриале
Стрекоза. Ироничное прозвище употребляют только родные и враги, но только когда никто их не слышит и только шепотом.
Сальваторе Варриале.
Для всех остальных прозвище Сальваторе Варриале – Барбарески.
Потому что он очень похож на актера Луку Барбарески.
Сейчас сходство не так заметно – Стрекоза растолстел, но, поверьте мне, когда Сальваторе Варриале весил на двадцать пять килограммов меньше, его от Луки Барбарески было не отличить.
Варриале тридцать шесть лет, однако выглядит он плохо из-за стресса, который прошелся по его лицу и телу, словно батальон солдат, сражающихся за независимость родного края.
Термин “стресс”, который мы, простые смертные, часто используем неоправданно, в случае Барбарески более чем оправдан.
Потому что Варриале двенадцать лет скрывается от правосудия.
Он сменил семь убежищ. Выходя из дома, он никогда не видит дневного света.
Четыре раза он слышал у себя над головой крики карабинеров и солдат, но его так и не нашли.
Чтобы его не выследили, Варриале общается с миром при помощи единственного надежного средства коммуникации – домофона.
Он живет в подвале заброшенного особняка на въезде в городок Сесса-Аурунка, недалеко от Казерты.
Дышит Варриале благодаря футуристическому дизайну системы кондиционирования и двенадцатиметровой трубе, соединяющей ванную комнату с чистым полем.
Теоретически на другом конце этой трубы диаметром тридцать сантиметров можно увидеть свет, который Сальваторе не видел уже семь месяцев – точнее, с тех пор, как он, согнувшись в три погибели в багажнике серого “хендэ”, переехал в нынешнее убежище.
Два месяца назад в трубу свалилась мышь-полевка и, попав в систему охлаждения, сдохла от холода.
К счастью, гарантия на кондиционер еще не кончилась, и Лелло с подобающей осторожностью позаботился о замене двух деталей.
Об этом убежище знают четверо: жена Сальваторе и трое его кузенов – Пеппино, Лелло и Марьетьелло.
Сальваторе – харизматичный главарь клана Варриале, обладающий – среди своих – полной и безраздельной властью. Полиция разыскивает его за то, что он занимается переработкой токсичных отходов, за сто тринадцать убийств, за участие в преступных мафиозных организациях и еще за шестьдесят шесть преступлений, которые он называет мелкими, но, совершив которые, всякий относительно честный гражданин наложил бы на себя руки.
Раз в неделю, по ночам, к Сальваторе приходит любимый кузен, его не вызывающий подозрений заместитель, – Пеппино Варриале по прозвищу Сука.
Столь необычное прозвище объясняется загадочными и не вполне приличными причинами.
Сука приносит еду, туалетную бумагу и новую работу.
Варриале любит кинотто[9], но стесняется в этом признаться.
Жена Сальваторе София, за которой полиция следит круглые сутки, целый год не видела мужа. Во время последней встречи они страшно рисковали. Полиция чуть не обнаружила убежище. Свидание длилось десять минут: ровно столько тянулся поцелуй, во время которого София от волнения обкакалась.
Любовь этой женщины к Сальваторе не сравнится ни с чем, даже если напрячься и вспомнить всяких знаменитых предшественников, вроде Ромео и Джульетты.
Сальваторе в душе поэт – это ярче всего проявилось в той фразе, которая Софии показалась невероятно трогательной.
Фразу озвучил Пеппино утром на Рождество, после того вечера с боссом, когда они подняли бокалы, наполненные ледяным шампанским “Кристалл”.
Когда “Кристалл” допили, накатила грусть, какую испытываешь, проводя Рождество в одиночестве, вдали от любимых четверых детишек.
В тот день Сальваторе, который уже устал скрываться, громогласно объявил:
– Вот бы на самом деле превратиться в стрекозу!
Верная супруга бурно разрыдалась. А когда она повторила эти слова отпрыскам, разыграв сцену, достойную театральных подмостков, те тоже целый день лили слезы.
