Не разлей вода - [53]

– Это находка. Во-первых, персона. Во-вторых, симпатичная, умеет говорить и держаться.

Помощникам редактора было дано указание разыскать жену теперь уже очень известного ученого. И через месяц Катя вела свою программу на телевидении.

«Останкино» завораживало Катю своими лицами. По длинным коридорам ходили люди, которых Катя до этого видела или на экране, или иногда на различных светских мероприятиях. Но и там и там это были всего лишь маски. Настоящее проглядывало только тогда, когда человек начинал работать. Один ведущий на экране производил впечатление изнеженно-капризного человека, а на записи своей программы работал как вол, не делая поблажек ни себе, ни своим сотрудникам. Другая ведущая, казавшаяся телезрителям радостно-доброжелательной, в жизни была груба, обожала зло посплетничать и изводила ассистента бессмысленными поручениями. Катя, не разучившаяся удивляться, вела себя естественно, проявляя интерес и уважение ко всем, с кем работала. Но теперь свободного времени у Кати почти не было. Она тщательно готовилась к программам, не доверяя редакторам, сама встречалась с героями своих передач, читала и правила тексты, выбирала реквизит. Ее, как новичка в этом деле, увлекало и забавляло все. Так, фактически играя в новую игру, она вскоре стала известной и уважаемой персоной. Федор за жену радовался. По его мнению, Катя была талантлива во многих областях, и он был счастлив, что ей удалось реализовать себя.

– Ты у меня не только красавица, – говорил он ей после каждой передачи, которую обязательно, несмотря ни на какие дела, смотрел по телевизору. – Ты у меня еще стерва! Причем умная стерва! Как ты его отбрила, он даже не смог ничего ответить.

Они подолгу обсуждали поведение людей в студии, музыкальное оформление, саму Катю. Федор входил во все обстоятельства дотошно, стараясь хоть чем-то помочь жене. К невероятному удивлению Кати, за такую интересную работу платили неплохие деньги. С первой своей зарплаты она купила Федору набор инструментов для «чугунного» дела, чем привела его в искренний восторг. Он почему-то думал, что Катю раздражает его увлечение, а самому потратить такие деньги на хобби было совестно. В их семье появление внушительных текущих счетов абсолютно не повлияло на установленный когда-то порядок – все траты обязательно согласовывались с женой.

Иногда Катя приезжала поздно ночью. Федор уже спал, а ее встречали сонные Бублик и Пончик. Ужинать она одна не хотела, перехватывала что-то на скорую руку, принимала душ и, старясь не потревожить шумно спящего мужа, укладывалась в постель. В эти дни она от усталости долго не могла уснуть. Глядя в темное окно, Катя размышляла о том, как вдруг круто изменилась их жизнь, какое это благо – деньги. Ей нравилось ничего не бояться, не ждать неприятностей от завтрашнего дня, ей нравилось чувствовать себя свободной от всевозможных превратностей судьбы. Однажды она сказала об этом Федору. Тот рассмеялся:

– А как же болезни? Они от денег не зависят.

– Это другое, – ответила разумная Катя. – Это что-то, что распределяется свыше. А деньги? Деньги – это то, что сделал сам.

Оказалось, что теперь, когда недостатка в деньгах они не знали, мысли все равно были заняты ими. Катя, покупая какую-то вещь, мысленно возвращалась в бедное прошлое и радовалась новым возможностям, но очень осторожно, суеверно, держа в памяти те времена. Сейчас она старалась чаще навещать своих приятельниц, подруг, соседок, с которыми дружила тогда, когда перехватить пятьсот рублей до зарплаты мужа было так же естественно, как занять луковицу. Она дарила подарки их детям, привозила горы вкусностей, но умела делать это так деликатно, так просто, что никто и не думал завидовать их удаче, а только радовались, охали, глядя на новое пальто, и внимательно слушали о новых хозяйственных изобретениях Федора. В Новый год и другие длинные праздники Катя приглашала всех в гости, устраивала шашлыки, развлечения для детей. Она была счастлива оттого, что теперь может сделать так много хорошего для людей, которые, в отличие от них, не смогли пока выбраться из бедности. И опять ее мысли возвращались к деньгам. Иногда она приставала к Федору:

– Скажи, а если бы у тебя ничего не получилось тогда и у нас не было бы этих денег?

Федор пыхтел трубкой, пофыркивал и отвечал:

– Ну, во-первых, все равно когда-нибудь что-нибудь получилось бы. Так не бывает, чтобы деньги не нашли того, кто их сам ищет. Просто это случилось бы позже и немного по-другому.

– Нет, а вдруг совсем бы не случилось? – не отставала Катя.

– Такого быть не может по определению.

– По чьему определению? – упорствовала Катя, которой не давали покоя мысли об их богатстве.

– По определению жизни. Перефразируя одну английскую поговорку, можно сказать, что мы – это все то, что наша жизнь не смогла нам дать.

Оставив Катю размышлять над последней фразой, Федор уходил трудиться на ниве семейного благополучия и удобства. По всему выходило, что деньги, как и любовь, – это две вещи, не думать о которых не получается.

Любовь в их доме жила. Хотя виделись они теперь не так часто и большую часть времени Федор проводил в своей мастерской. Катя иногда приходила к нему, но, видя его разгоряченное лицо, вздувшиеся вены, вдохнув жар угля и железа, она спешила на воздух. Федор, натура увлекающаяся, решив постичь тайны чугунного литья, в мастерской забывал обо всем на свете. Под вечер он шел в баню, оттуда возвращался бодрый, оживленный. Уютно расположившись на кухне, принимался рассказывать Кате о проведенном дне, но засыпал на полуслове. Катя подкладывала ему под голову подушку, накрывала пледом и оставляла спать на кухне до утра. С утра все повторялось вновь.