Не повторяется такое никогда! - [48]

Но кроме выходных были ещё и вечера в рабочие дни, когда возможностей для активного отдыха было не так уж и много. Отчасти это обстоятельство подталкивало некоторых проводить вечернее время в кафе за рюмочкой. Если этих рюмочек было две-три, то, ещё куда ни шло, но часто это количество значительно возрастало. И тогда, как это нередко случается, было всё — и пьяная болтовня, и раздоры, ругательства, и мелкое хулиганство и даже драки. В клубе, который располагался рядом, параллельно дому, в котором находилось общежитие, конечно, крутили кинофильмы. Но эти кинофильмы в своём большинстве были уже по несколько раз видены в Союзе, а новые привозили редко. Ходили, конечно, от нечего делать и на старые фильмы (особенно если это были комедии), но только на те, которые хорошо им запомнились и нравились. Такие фильмы приятно было вновь просмотреть и проговаривать наперёд вместо знакомых персонажей запомнившиеся фразы.

Ещё пару раз в неделю по немецкому телевидению шли русские программы (и на русском языке). А в четверг вечером обязательно показывали советский фильм и часто довольно новый. Но пока что из всех тех, с кем контачил Морозевич, телевизоры были только у Грицюка и кочегара Шмелёва. Последний уже вызвал жену, которая работала посудомойкой в лётной столовой. Телевизор они купили у кого-то из отъезжающих в Союз. Телевизоры для приёма этих передач были обычными отечественными, в основном и привезенными из Союза — это не воспрещалось. К телевизорам нужны были только специальные приставки, которые делали, а затем и продавали умельцы из ТЭЧ. Был ещё один телевизор у его ребят, которые жили в "Хоромах" — они (точнее бывшие жильцы) его уже давно купили вскладчину, и он передавался как бы по наследству. Необходимо отметить, что подавляющая часть ребят всех трёх служб была не жената — вызывать в ГДР им некого и отдельная комната им не светит. Проситься в гости к Лукичу или кочегару было неудобно, а смотреть телевизор в компании своих подчинённых Андрей не хотел — уж больно часто такие просмотры сопровождались выпивкой.

Одно время Андрей пытался играть в шахматы. Но, во-первых, желающих было не много, а, во-вторых, это занятие и самому ему надоело — хотелось чего-то, так сказать, более подвижного. Морозевич неплохо играл в шахматы и даже имел первый разряд. Правда, получил он его не за победы в каких-нибудь турнирах, а за победу в конкурсе решения шахматных этюдов, которые проводила "Рабочая газета". Он получил этот разряд со своим заводским другом Леонидом. Они одно время так увлеклись шахматами, что пытались даже играть друг с другом "вслепую". В конце месяца молодых ребят из конструкторского и технологического отделов посылали в цех — помогать в авральном порядке выполнять план. Однажды в цеху, когда они зачищали напильниками какие-то детали, к ним подошёл их коллега Николай и в течение нескольких минут изумлённо изучал друзей. Они же, вроде бы не замечая его, машинально двигали напильниками и периодически озвучивали: "Слон d4, - ладья h6" и т. д.

— У вас что — крыша поехала? — наконец, спросил их Николай. — Что это вы какую-то абракадабру несёте?

— В шахматы играем.

— Какие шахматы, где они?

Леонид с Андреем начали ему объяснять. Конечно же, они не доиграли ни одну из своих партий "вслепую" до конца. Они даже не просто не доиграли, а сыграли максимум по 15–17 ходов с каждой стороны. После этого они начинали путаться, спорить друг с другом, где стояла та или иная фигура или кто какой ход сделал. Практики, да и знаний, у них для такой неординарной игры было мизерно мало. Но, тем не менее, подобные занятия принесли определённую пользу — они значительно лучше стали запоминать, а затем анализировать позиции, разрабатывать стратегию игры — ведь в шахматах нужно думать наперёд не на 1–2 хода, а на добрый десяток, а то и больше. Позже Андрей так увлёкся шахматными этюдами, что начал даже пытаться сам составлять их. И он, в общем-то преуспел в этом занятии — его первая же трёхходовка была опубликована с лестными отзывами в областной газете (в ней тоже проводился подобный "Рабочей газете" конкурс решения этюдов), которая вышла в свет всего за неделю до его отъезда в ГДР.

Но здесь ему почему-то не хотелось ни играть в шахматы, ни решать или составлять этюды. Когда вечерами нечем было заняться, он просто читал. Иногда он ещё писал письма жене — примерно раз в 10 дней или в 2 недели. Чаще писать было сложно — событий было мало, не описывать же всё то, чем ты занимался на работе. Однако уже в конце июля и в августе свободное время стало использоваться значительно веселее и интереснее.

А сейчас у Андрея мысли были направлены, прежде всего, на обеспечение нормального хода ремонтных работ. Иногда, даже после планёрок ему приходилось ещё раз навещать некоторые объекты и уточнять отдельные вопросы. Часто на объекты заглядывал и Лукшин. Как-то столкнувшись с Андреем в рабочее время в одной из ремонтируемых котельных, майор после обсуждения хода её ремонта, видно что-то вспомнив, произнёс:

— Да, вот ещё что, — вспомнил под конец разговора Лукшин. — Я совсем забыл об этом. В понедельник Грицюк уезжает в отпуск (сегодня была пятница). Вам, Андрей Николаевич, придётся контролировать и его работы на это время. — Увидев, что Андрей пытается что-то сказать, он пояснил, — я понимаю, что вы человек новый, но за полтора месяца вы уже неплохо ознакомились с хозяйством и знаете, где и что Лукич делал. У вас самое большое хозяйство, поэтому вам и карты в руки. Вы человек инициативный — справитесь. У нас так всегда и было — начальник теплохозяйства подменял начальника КЭС и наоборот. К тому же ремонтные работы на участках Грицюка постоянно буду контролировать и я. Обо всём этом более подробно мы ещё поговорим на сегодняшней планёрке.