Не повторяется такое никогда! - [43]

— И когда же оно появится? — уныло откликнулся Морозевич. — Так можно и годами ждать.

— А вот этого я, к сожалению, знать не могу.

Так безрезультатно завершился и этот, второй разговор Андрея с начальником санчасти. Если после первого разговора он на что-то надеялся, то сейчас эти надежды начинали рушиться. Остаток дня Морозевич ходил как в воду опущенный. Не осталось не замеченным такое его настроение и на планёрке по окончанию рабочего дня. После неё Лукшин участливо спросил:

— Что у вас, Андрей Николаевич, произошло? Почему вы такой мрачный?

Андрей подробно рассказал ему о своём разговоре с начальником санчасти. Лукшин внимательно выслушал его, а затем сказал:

— Вы не расстраивайтесь. Что-нибудь придумаем. Я попробую сам поговорить с ним. Да, мы с ним в одном звании. Но подчиняется он всё же командиру батальона, медчасть ведь входит в состав ОБАТО. А я ведь, как ни как, не последний человек в батальоне. Я думаю, что он прислушается к моей просьбе. Я, конечно, не знаю штатного расписания медчасти, но думаю, что наш уважаемый Павел Матвеевич немного лукавит. Жену командира полка, конечно, подвинуть не удастся. Вы это и сами хорошо понимаете. А вот в отношении других должностей… Мне кажется, что не хочет он, вероятно, огорчать и других офицеров, чьи жёны занимают места служащих. Но со всеми добр не будешь — так не бывает. Так что, не переживайте Андрей Николаевич. Я думаю, что мы этот вопрос всё же утрясём.

Вот так, в познании чего-то нового, в радостях, а порой, как сейчас, и в огорчениях проходила служба Морозевича в Борстеле. Правда, и радостей и огорчений было мало — просто шла нормальная жизнь со своими каждодневными хлопотами. И грустить, и радоваться не было особенно когда.

ГЛАВА 15. Новые причуды

За это время Морозевич хорошо раззнакомился и запомнил всех своих подчинённых. Были они разного возраста, из разных городов Советского Союза и, конечно же, разными по характеру. Были и спокойные, и вспыльчивого характера, трудолюбивые и с откровенной ленцой, покладистые, выполняющие без споров все распоряжения, и трудно управляемые, у которых на большинство распоряжений были постоянные вопросы типа: "А зачем?", "Кому это нужно?", "И так всё нормально" и т. п. Конечно наиболее грешили такими вопросами одесситы, у которых рот никогда не закрывался. Из него лился поток шуток, прибауток, различных замечаний, а порой и насмешек. Хотя были они ребятами в целом неплохими. Их звали Николай Сушков, Анатолий Громов и Владислав Пивовар. Эти ребята умели примечать даже самые мелкие детали в различных ситуациях и особенно в людях. Со свойственным одесским юмором они тут же эти ситуации комментировали, а людям давали какие-нибудь прозвища. И нужно отдать им должное — эти прозвища порой довольно точно характеризовали их будущих обладателей. Пока что одесситы, кроме своей языкастости, не причиняли начальнику теплохозяйства особых хлопот.

К числу же самых спокойных и легкоуправляемых в первую очередь следует отнести братьев Батуриных. Они были внимательными и послушными, да и в работе замечаний к ним не возникало. К этому времени Андрей начал их понемногу различать. Вероятно потому, что он проводил с ними много времени в одной комнате. Другие ребята всё ещё их практически не различали. Да и контачила остальная часть подчинённых Андрея с Батуриными очень мало. И виной тому были сами братья. Они были довольно замкнутыми и каких-либо компаний сторонились. Они старались жить как бы сами по себе, где-то в стороне от других. Следует отметить, что многие служащие всех трёх служб частенько питались в солдатской столовой. Утром и, особенно, вечером не так часто, а вот в обед — регулярно. Вечером чаще еда готовилась дома. Особенно удобно это было в том одноэтажном домике, где жила большая часть подчинённых Морозевича. Там была своя кухня и санузел. Ребята складывались, покупали продукты (а часто, о чём пойдёт ниже, "доставали" продукты) и по очерёдности готовили на всю компанию. В этом хорошем деле было только одно негативное обстоятельство: часто эта компания за столом не могла обойтись без выпивки. Братья Батурины же никогда не питались в столовой, они всегда готовили себе еду сами. Андрей на первых порах удивлялся такой не экономности — можно же, как и другие, питаться хоть иногда в солдатской столовой, тем более что это не запрещалось. Но, братья сторонились всяких групп. Чуть позже Андрей понял, как им удаётся питаться самостоятельно, не тратя больших денег. На этом следует остановиться более подробно.

Как уже говорилось выше, к жилому зданию, где находилась "каптёрка" теплотехников, примыкало здание лётной столовой, возле которого располагался продовольственный склад. Этот склад находился в подчинении майора Лукшина, а заведовал им прапорщик Пинчук. Андрей тоже вскоре с ним познакомился и у него на всю жизнь сохранился стереотип образа прапорщика продовольственного склада. Пинчук, уроженец Западной Украины, был невысокого роста и очень полный, можно сказать даже толстый, отчего он походил на какого-то колобка или, даже точнее, на медвежонка Винни Пуха. Но он был и таким же добрым, как Винни Пух, что, вероятно, характерно большинству тучных людей. И вот как раз Батурины очень дружили, если так можно выразиться, с этим прапорщиком. Андрей никогда не спрашивал, на каких началах покоилась эта дружба, но многие продукты — в основном консервы и овощи — появлялись у братьев после посещения Пинчука. Справедливости ради следует отметить, что "услугами" Пинчука пользовались не только братья, но и многие другие служащие, а нередко и военнослужащие. Позже и сам Андрей не раз заходил к прапорщику, выходя от того с оттопыренным карманом. Пинчук редко кому отказывал. Делалось это, конечно, за очень умеренную плату, но часто и вовсе бесплатно. Человек, ещё раз можно повторить, тот был очень добрым. Андрей смутно представлял себе, как Пинчуку удаётся затем всё это списывать. Но он этим вопросом не особенно и интересовался. Вряд ли, уж что-что, а продукты списывались подобно тем же строительным материалам. Но это, как говориться, были проблемы самого прапорщика. Лукшин о таком положении дел, конечно же, знал, потому что изредка и сам заходил к прапорщику (не единожды в присутствии того же Морозевича) за парой баночек мясных консервов. Но этому вряд ли стоило удивляться — ведь он был непосредственным начальником прапорщика.