«Они убьют меня, — с беспощадной ясностью понял вдруг Эллерик, и рукоять меча бессильно выскользнула из влажной ладони: — Завтра… а может быть, даже и сегодня. Они убьют меня и представят дело так, словно это была нелепая случайность, трагический несчастный случай, как и предрек Элоэрт… Неудивительно, что он пророчествует! Разве не вероятно, что и Лунный в сговоре с ними?! Почему бы и нет: он — Перворожденный, как и хозяйка усадьбы, и мне ли знать, какие давние связи могут быть меж ними? Не потому ли мы и остановились здесь, что так Элоэрту, Рассвету и Вереску будет проще совершить злодеяние — и сокрыть его?!»
Словно в подтверждение этой догадки, насторожив уши, Эллерик не услышал за стеной стражей. Кляня себя за неосторожность, он все же поднялся с ложа, с трудом выпутавшись из сбитых в один неопрятный узел простыни и покрывала, встал, вновь сомкнув пальцы на рукояти клинка… и не услышал, а почуял даже именно то, чего ожидал. Тихий скребущий звук со стороны окна.
Что ж, значит, они не стали дожидаться более удобного случая. Убийцы пришли теперь, как раз тогда, когда глупые — или наоборот, очень удобные традиции! — не позволили Элоэрту усилить охрану наследника, а тех стражей, что были, верно, подкупили или же просто отослали прочь, чтоб никто не помешал черному делу! Но они просчитались, проклятье, просчитались! Потому что ослабевшего в ожидании нападения Эллерика встряхнул вдруг необъяснимый порыв бешеной энергии, заставивший его мрачно стиснуть зубы и скривиться в жесткой усмешке. Легкого убийства не выйдет! Пусть щенок Алькалиндэ и не дорос еще до взрослого пса, однако жизнь свою он намерен продать недешево.
