Не повод для войны - [45]

Когда этакий конфуз приключился с ним в первый раз, в ответ на его честное недоумение полукровка с язвительным хохотком высказала предположение:

— А может быть, все проще? В моем обществе ты чувствуешь себя столь безопасно, что можешь позволить себе мирно сопеть, подобно невинному младенцу?

Не успела Рамборг смахнуть из уголка глаза слезинку деланного умиления, как разобиженный Хэлгэ немедленно доказал ей, что сравнение его с невинным младенцем было, по меньшей мере, неуместным. Впрочем, непохоже было, что она против. Так что такое нарушение многолетнего правила оказалось весьма приятным, а в привычку перерасти просто не могло, ибо на памяти Хэлгэ этих неправильных пробуждений случилось всего три. Нынешнее должно было оказаться четвертым. Но на этот раз все было иначе.

Рассветного разозлил и озадачил сон. Мутный какой-то, вроде бы и не кошмар, а приятным тоже не назовешь. Хэлгэ снилось, что он — коврик. Ну да, самый обычный коврик, из тех, какими застилают пол перед камином. Расцветка, впрочем, была довольно странной — во сне коврик-Хэлгэ стал почему-то белым и пушистым, что весьма его раздражало. Но особенно снежного эльфа нервировала бахрома. Сидхэ снилось, что кто-то так и норовит повыдергивать из нее нитки, теребит и дергает край, а прекратить безобразие он никак не мог. Но проблемы с бахромой меркли по сравнению с тем, что об него, пушистого и белого, внаглую точила когти черная кошка, сопровождая свои преступные действия довольно-таки мерзкими воплями. В какой-то момент когти вонзились особенно глубоко, а визгливый мяв вдруг сложился в разъяренное:

— В мечи!!!

Хэлгэ подскочил с места, как был, отбрасывая в сторону назойливую когтистую помеху и нашаривая рукоять меча. И все это — еще не успев глаза открыть. А вот когда открыл…

Нет, реакция полукровку не подвела — в полете она извернулась и на песок упала, словно настоящая кошка, на четыре лапы, чтоб тут же откатиться и вскочить. Взъерошенная и злая, она стояла, чуть сгорбившись, и сверлила его яростным взглядом.

— Ну что, разул глазки, спящий красавец?! — прошипела Рамборг и скривилась так, словно собралась сплюнуть.

— Да что случилось-то? — недоуменно поморщился Хэлгэ. — Это новая традиция у нас теперь такая — будить…

— Круг свой проверь охранный, ч-чародей, — прервала его на полуслове княжна. Прозвучало это, словно изощренное ругательство.

— Что… — начал было сидхэ, но тут же сдавленно ахнул и зашипел не хуже нее.

— Вот-вот, — полукровка уже успокоилась и теперь отряхивала коленки. — Очень мне любопытно, сколько же ты выпил перед тем, как его ставить? Потому что не представляю, как можно на трезвую голову не заметить, что внутри кольца уже кто-то есть! И этот кто-то — проклятье! — дождался, пока мы заснем, и преспокойно нас ограбил. А ты даже ухом не повел, Аэт'глатт.

— Да прекрати ты язвить, Рамборг, — он поправил задравшуюся во сне рубаху и пошел к озеру, на ходу потирая лоб. — Можно подумать, что ты сама повела ухом. И еще неизвестно, действительно ли наш ночной гость сторожил нас все это время.

— Я, может, и не проснулась, когда нас грабили, однако пакет с картой, планами и приказом вытащили из твоей сумки, а не из моей, — парировала она, наклонившись к костру: — Пёс! И вода выкипела…

— Сейчас еще наберу, погоди. Дай мне котелок, — отозвался Хэлгэ и зачерпнул воды: — Вот, держи. Давай ты пока соберешь наши вещи и доделаешь завтрак, а я обойду окрестности — думается, след найти удастся…

— Ищи, — вздохнув, она перехватила у него котелок и снова повесила над огнем.

Обернулся он довольно быстро — мало того, что след нашелся сразу, так еще и место недавнего пребывания нежелательного зрителя оказалось практически в двух шагах от стоянки. Рассветный мрачно осмотрел примятую траву и пару сломанных веток. Так стыдно ему уже давно не бывало.

— К сожалению, ты была права, — вернувшись к костру, хмурый сидхэ принял предложенную чашку горячей эпессы и, шипя и обжигаясь, выпил до дна, а потом продолжил: — Вон там, на том берегу, видишь кусты? У него там была лежка. И, боюсь, что весь вчерашний день за нами наблюдали. Так что впредь будем верить твоим предчувствиям. Пёс! Ведь хотели же вчера прочесать лес…

— Роскошно, — злобно ответила она. — Мало того, что секретные документы увели, так теперь еще и каждая собака на Драгэс Карнэ будет знать подробности нашего свидания. Может, сразу зарежем друг дружку, не дожидаясь, пока на нас начнут показывать пальцами и хихикать, а? Ладно. Сейчас перекусим, соберемся, я перекинусь — и сделаю из этого смертного паштет, а потом…

— Это был не смертный, Рамборг.

— Что?

— Здесь побывал сидхэ, притом наследил так, как ни один из винлэс себе не позволил бы.

— Для начала, никто из винлэс не позволил бы себе подглядывание из кустов, — она брезгливо поморщилась: — Окажись там случайно кто-то из наших, он бы не стал дожидаться представления, а объявился бы сразу, чтоб не ставить в неловкое положение ни себя, ни нас.

— Может, постеснялся? — невесело усмехнулся Хэлгэ.

— Угу. Такой скромник оказался, что даже не пикнул. Ни единым чихом себя не выдал, — она усмехнулась в ответ. — Любопытно, это врожденный талант — или специальная подготовка, а? Та-ак… Значит, или кто-то из Бродячих, или муирэн.