Не плакать - [22]

мафиозный союз епископата с военными и имущими классами для лучшей защиты собственных интересов,

его праведное негодование по поводу поспешных реформ, проведенных правительством с целью отделения государства от Церкви и учреждения гражданского брака,

его фанатичное стремление объявить этим реформам Священную Войну во имя Отца, и Сына, и Святого Духа,

непримиримая ярость богатой буржуазии по поводу введения прогрессивного подоходного налога вкупе с ненавистью крупных землевладельцев, напуганных возможной конфискацией, их отчаянное неприятие социализма и связанной с ним еретической идеи всеобщего равенства и их страх при одной только мысли, что народ может восстать,

революция, которой столь пламенно желали левые радикалы после жестокого подавления забастовок 34-го года в Астурии,

все эти факторы привели к разделению Республики, единой и неделимой, на два лагеря (и каждый тянул на себя одеяло Истории, дабы конфисковать его, к своей выгоде): с одной стороны фронт, именуемый народным, состоящий из левых разного толка, которые вскоре перессорились и принялись уничтожать друг друга, с другой — фронт, именуемый национальным, состоящий из объединившихся правых, от самых умеренных до самых оголтелых, глухих к гласу народа, доведенного до крайности десятилетиями нищеты, и отказывавшихся признать новую республику, принятую всеобщим голосованием.

Вы голодны, ешьте Республику

31 марта 1934 года монархист Антонио Гойкоэчеа, карлист Антонио Лисарса и генерал-лейтенант Баррера подписали в Риме соглашение с Муссолини, по которому дуче обязался поддерживать их движение, имевшее целью свергнуть Испанскую Республику, финансированием и поставками оружия. С 34-го по 36-й много молодых испанцев прошло в Италии курс военной подготовки. Благодаря итальянской помощи образовались и большие запасы оружия. К февралю 1936-го напряжение между двумя Испаниями достигло такого накала, что власти решились на проведение выборов в законодательные органы.

Frente Popular[91] одержал победу и поставил во главе страны республиканца-прогрессиста Мануэля Асанью. Но политическая ненависть, скопированная с ненависти классовой, бесплодные распри и их разжигание партиями, фанатизм и, соответственно, слепота всех сторон, хитроумные манипуляции с целью обмана общественного мнения, политическая дискредитация Республики, которая оказалась бессильна провести необходимые реформы, в особенности аграрные, рост недовольства, финансовые скандалы, в которых были замешаны политики и с той, и с другой стороны, пойманные, так сказать, с поличным (из левых назовем Алехандро Лерруса, главу коалиционного правительства с 33-го по 35-й, уличенного в темных делишках, из правых — банкира Хуана Марча, разбогатевшего на мошенничестве и контрабанде, о чем было известно всем, брошенного в тюрьму Монархией и подозрительно быстро ставшего главным казначеем при франкизме), привели к взрывоопасной ситуации.

17 июля гарнизоны, расквартированные в Марокко и на Канарах, восстали против законного правительства.

19 июля повстанцев возглавил генерал Франко. Он думал, что, спустив с цепи своих псов, подавит все попытки сопротивления в три дня. Но он заблуждался. Как только стало известно о путче, профсоюзы объявили всеобщую забастовку и потребовали у правительства оружия. В ночь с 18 на 19 июля правительство дало разрешение раздать бастующим оружие и освободило солдат от долга повиновения мятежным военным.

Так франкистский государственный переворот поднял с колен народ, не ведавший собственной силы. И свершилось то, чего ни социалисты, ни анархисты никогда бы не смогли добиться сами: половина Испании и шесть крупнейших городов в считаные дни перешли в руки революционеров. Пока сражались с оружием в руках народное ополчение и силы, именуемые национальными, пока последние воцаряли во взятых ими областях то, что Бернанос без колебаний назвал Террором, пока жестокие репрессии в это же время обрушивались на духовенство Церкви, враждебной Республике и ратовавшей за покорность старому порядку, тысячи крестьян уже начали делить между собой, не дожидаясь закона, обширные сельскохозяйственные угодья крупных землевладельцев.

Надо напомнить, что в Европе конца XIX и начала XX века анархистское течение набирало порой такую силу, что правительствам приходилось прибегать к радикальным мерам для его подавления. Но именно в Испании, на родине хитроумного идальго Дон Кихота, неустанного защитника слабых и гонителя злодеев, в Испании настал его звездный час, в Испании на одно короткое лето это течение воплотилось в жизнь.

В самом деле, с июня 36-го бесчисленное множество свободных и самоуправляющихся деревень жили вне всякого контроля со стороны центральных властей, без судов, без хозяев, без денег, без церкви, без бюрократии, без налогов, в почти ничем не потревоженном мире и спокойствии. Это и есть тот уникальный, на мой взгляд, опыт, который попытался мой дядя Хосе со своими друзьями привнести в свою деревню и который моей матери, неисповедимыми путями Истории, порой трагичными, порой осиянными славой, а зачастую и то и другое, выпал небывалый шанс пережить.