Не отрекайся от любви - [76]

Джулиан мгновенно оценил ситуацию. Он скажет Колтхерсту, что они заметили открытую дверь и забрели сюда в поисках уединения. Они смогут выбраться из дома раньше, чем Колтхерст увидит беспорядок. Но даже если он и заметит его, можно сочинить какую-нибудь историю. Но все обернется совершенно иначе, если Колтхерст захочет увидеть ее лицо. Этого нельзя допустить.

Да и ему Эмма никогда не даст другого шанса. В этом Джулиан не сомневался.

Выдохнув, он наклонился. Какое маленькое расстояние между ними. Какая пропасть.

Ее губы задрожали под его губами. Сейчас это была другая Эмма, сомневающаяся, колеблющаяся, от прежней уверенности не осталось и следа. Он поцеловал ее мягко.

Хоть бы человек за дверью передумал. Джулиан знал, что нежность здесь никого не убедит, а именно это нужно Эмме. Он ласкал губами ее рот, и ее пальцы легко заскользили по его щеке.

Джулиан открыл глаза. Эмма быстро закрыла свои. Оказывается, она его разглядывала.

Он снова опустил веки – пусть смотрит. «Открой рот», – мысленно попросил он и коснулся языком уголка ее губ. Они послушно открылись, и Джулиан провел языком по ее нижней губе. У Эммы перехватило дыхание, она подалась вперед, закинув руку ему за шею. Ее вкус: знакомый и одновременно неизвестный. Ощущение было такое, словно он попал в мечту и вдруг обнаружил, что это реальность. Эмма привалилась к Джулиану всем своим весом, вжимаясь в наго грудью. Проклятое платье слишком тонкое. Когда он сказал, что нужно изменить наряд, Эмма отнеслась к этому серьезно и не стала надевать корсет. Джулиан больше не чувствовал в себе нежности. Он положил руку на ее бедро… талию… рука двигалась сама собой… баюкать в ладони ее грудь – это выше…

Ключ, наконец, повернулся в замке. Джулиан посмеялся над самим собой. «Действуй, чтобы убедить их, Синклер». Наклонившись, он подхватил Эмму под колени, и она удивленно хмыкнула, когда он поднял ее и посадил на стол. Ее ноги были раздвинуты, она не выказывала протеста. Джулиан провел рукой по ее икре, бедру, поднимая юбки к талии. Встал между ее ног, его взметнувшееся копье прижалось к ней сквозь брюки. Оба задыхались. Ее глаза, наверное, были открыты, но Джулиан снова опустил ресницы. Его руки лежали у нее на затылке. Он прижал Эмму спиной к стене, поцелуем предупредив любой протест, который по неосторожности мог у нее вырваться.

Дверь, щелкнув, открылась.

– Эй! Кто здесь?

Джулиан повернулся:

– Дверь была открыта. В чем проблема?

– Оберн! Нет-нет. Продолжай.

Дверь захлопнулась.

Джулиан замер над Эммой. Ее руки, гладившие его спину, замерли. Но она не отпускала его. Их дыхание смешивалось, резкое и быстрое.

– Это ничего не значит, – прошептала она.

– Ничего, – сказал он и поцеловал ее снова.

Его рука двинулась к ее соску, тут же отвердевшему под подушечкой его большого пальца. Эмма застонала. Оторвавшись от ее рта, Джулиан чуть прикусил ее шею, потом принялся перекатывать сосок между зубами, вероятно, нажимая сильнее, чем следовало. Она ведь пытается удрать от него? Ее ногти впились ему в кожу головы, и он снова укусил ее – за другую грудь. Эмма застонала, а он продолжал посасывать сосок. Ее дрожащие бедра сомкнулись вокруг его торса. Он просунул руку в теплую складку между бедром и ягодицей. Легко прошелся пальцами по любовной влаге лона.

– Джулиан… – Ее голос сорвался.

Погрузив в нее два пальца, другую ладонь он прижал к ее губам. Ее внутренние мускулы напряглись, Джулиан продвинулся дальше, потирая большим пальцем чувствительный бугорок. Ее глаза распахнулись.

– Ты хочешь этого, Эмма?

Она попыталась было заговорить, но его ладонь помимо его воли сильнее прижалась к ее рту. Его ласки становились все настойчивее. На верхней губе Эммы выступили бисеринки пота, все вокруг было пропитано ее ароматом, воздух был наполнен ею.

– Дай знак, – сказал Джулиан, не узнавая собственного голоса.

«Я ее пугаю», – подумал он. Но он хотел ее испугать, как она пугала его четыре бесконечно долгих года.

Ее голова согласно дернулась. Джулиан добавил еще палец, глядя теперь ей в лицо, наблюдая ее гримасы от ощущения его внутри себя, чувствуя дрожь мускулистой плоти вокруг его руки. Ее бедра раздвинулись, когда он коснулся чувствительной точки глубоко внутри. Ее лицо говорило, что она этого не знала, в свое время он ей не показал, не было времени. Джулиан стал энергичнее двигать рукой, ее ресницы затрепетали, голова запрокинулась, и вскоре Эмма достигла финала.

Ее лоно все еще сокращалось, когда он, наклонившись, провел языком по ее разгоряченным складкам. Она резко вскрикнула, ей это не нравилось, она хотела иного. Джулиан сомкнул губы вокруг чувствительного бугорка и снова погладил складки, хотя Эмма пыталась оттолкнуть его голову. Переходить предел очень болезненно. Он хорошо это понимал. Свободной рукой поймав ее запястья, он прижал их к боку. Эмма утихла. Похоже, ей нравится, когда ее так держат. Конечно, нравится. Разве это не ее выбор? Но нет. Ничего это не значит. Она просто подчинилась обстоятельствам.

Новый прилив наслаждения, теперь слабее. Джулиан мог добиться большего. Теперь он знал, как она этого хочет.