Не отпускай меня никогда - [16]

– Извини, – ответил Фелипе. – Слушаю. Задумался просто.

– Ты опять расстроился? – спросила Грейс. Фелипе выглядел очень грустным.

– Немножко.

– А ты расскажи. Может, полегчает.

– Не сегодня. Когда-нибудь, наверное, расскажу. Тебе трудно будет разобраться. У взрослых свои проблемы. Между мужчинами и женщинами все бывает очень сложно.

– Ой, да. В этом я ничего не понимаю.

Они прошли в тишине почти целый квартал, а потом Грейс спросила:

– Фелипе, а ты говоришь по-испански?

– Конечно. Гораздо лучше, чем по-английски.

– По-английски у тебя тоже хорошо получается.

– Спасибо.

– Научишь меня?

Фелипе поскреб затылок.

– Можно попробовать, наверное. Вот, например, очень полезная фраза: «Como se dice en Español…?» Это значит: «Как по-испански будет?..» А потом можно просто показать на тот предмет, который ты не знаешь. Или сказать по-английски. Будем учить по одному слову в день.

– Como se dice по-Español, – повторила Грейс.

– En, – сказал Фелипе. – Правильно будет en Español.

– Ух, вот ведь… Como se dice en Español.

– Молодец.

– А научи меня какому-нибудь слову? Одного вопроса мало, хочу с ответом.

– Ладно. Какое слово ты хочешь знать?

– Чечетка! Научи, как будет «чечетка»?

– Тогда задай правильный вопрос.

– Ой, точно. Como se dice en Español… чечетка?

– Baile zapateado.

– Ничего себе! Язык сломаешь.

– Можно выбрать попроще.

Мимо прошел пожилой мужчина с бульдогом на поводке. Грейс сказала:

– Como se dice en Español… собака?

– Perro.

– Perro, – повторила Грейс.

– Отлично!

– Фелипе, а я тебя нравлюсь?

– Конечно, нравишься.

– Чем?

– Многим.

– Ну, например?

– Вот ты попросила, чтобы я научил тебя испанскому. Обычно все считают, что мексиканцы должны учить английский, а сами по-испански не знают ни слова. А ты взяла и попросила. Значит, ты уважаешь меня и мой язык. Мне приятно.

– Испанский – это хорошо. Жалко, что я пропустила чечетку. Зато выучила новое слово! Интересно, зачем Рейлин позвала нас к себе на работу?..

– По-моему, она хочет привести в порядок твои волосы.

– А-а… Точно, – сказала Грейс. – Это многое объясняет!

– Господь всемогущий! – воскликнула Белла, приподняв волосы Грейс.

Не афроамериканка, как Рейлин, а совсем-совсем африканка – из Нигерии, Белла говорила с тем красивым акцентом, который иногда бывает у взаправдашних африканцев. И носила настоящие дреды.

Она дружила с Рейлин и работала парикмахером в том же салоне. Теперь они обе разглядывали волосы Грейс, качая головами и прицокивая.

Грейс видела их в зеркале.

– Сможешь вычесать? – спросила Рейлин.

– Ох, милая моя, больно будет до чертиков. И я выдеру много волос. Надо стричь.

Отражение Рейлин нахмурилось.

– Не знаю даже… Что скажет ее мать?

– Да какая разница, что она скажет? Где ее носит, когда надо принимать решение? Нельзя же оставлять как есть. Раз уж больше некому, решай ты.

Чем дольше Белла говорила, тем сильней Грейс нравился ее акцент. Хотя девочке было обидно, что о ее маме отзываются в таком тоне. И все же стрижка – это здорово: не придется терпеть, пока тебе вычесывают колтуны. Страшно представить, пусть лучше решают поскорее. Прямо здесь и сейчас.

– Но выслушивать возмущения придется мне, – сказала Рейлин.

Какой же она была стройной и хорошенькой! Грейс смотрела на нее во все глаза, будто увидела в первый раз: вот так вот, в зеркале, совсем рядом. Белла тоже очень нравилась Грейс, но ей не хватало стройности. И Рейлин была гораздо красивее.

Белла легонько прочесывала волосы Грейс своими длинными ногтями – у самой головы, там, где не было колтунов – и Грейс жмурилась от удовольствия.

– Чтобы высказать свое возмущение, ей для начала придется выбраться из кровати… Кстати, она звонила в службу опеки?

– Говорит, что звонила, – ответила Рейлин с явным сомнением в голосе.

– Звонила-звонила! – вклинилась Грейс. – Я точно знаю, я слышала.

– Это хорошо. Она сказала все, что нужно?

– Ага. Что ты за мной присматриваешь и все такое.

Рейлин нахмурилась еще сильнее.

– А она… она при этом… выглядела не слишком сонной?

– Средне, – ответила Грейс.

Рейлин и Белла переглянулись, и Белла слегка закатила глаза – в зеркале Грейс видела, как мелькнули белки.

– Что ж, будем держать кулаки, – вздохнула Рейлин.

– Так, девочки, вернемся к нашей теме. Что делаем с волосами?

– Пусть Грейс сама решает. Ее же волосы. Грейс?

– Хм-м, – протянула Грейс, – наверное, надо стричь. Терпеть не могу, когда вычесывают, больно очень. Только я не знаю… а красиво будет?

– Будет ли красиво?! – взвыла Белла. – Бог ты мой, малышка, да ты понимаешь, с кем разговариваешь? Если я берусь за дело, стрижки получаются грандиозные!

– Грандиозные – это как?

– Грандиозные – это красиво, только лучше.

– А, ну, тогда ладно.

И Белла приступила к работе: набросила на Грейс специальную накидку, плотно застегнула ее на шее, так что Грейс захрипела, будто ее душат – по большей части, в шутку.

– Ты же не хочешь, чтобы тебе волосы за шиворот насыпались? Чесаться будет до безумия.

– Фу, терпеть не могу, когда чешется!

– Надо бы научить ее причесываться самостоятельно, – сказала Рейлин.

– Я умею! – сказала Грейс. Кажется, опять получилось слишком громко.

Она отвлеклась, разглядывая в зеркале клиентку, сидевшую в кресле поодаль, – на руках женщина держала маленького рыжего чихуахуа.