Не. Отпускай меня - [17]

Следующим был Коннор. Он тоже выбрал правду, а бутылка выбрала Аарона. Он так быстро задал вопрос, словно заранее продумал его:

— Как давно ты знаешь, что ты гей?

Коннор поморщился, как будто вопрос был ему неприятен.

— Я не гей.

Аарон скептически посмотрел на него:

— Зачем ты врешь?

— Я не вру, — сказал Коннор. — Я не гей.

Аарон откинулся назад и несколько секунд молча смотрел на Коннора. Он казался совершенно растерянным, как маленький мальчик, которому рассказали, что Деда Мороза не существует. Он раздраженно покачал головой:

— Ты дурачишь меня?

— Нет.

Аарон сдвинул брови.

— Но ведь ты мне совсем недавно рассказывал о горячем парне в кафе.

— То, что мне нравятся мужчины, не значит автоматически, что я гей.

— Вот как. — Аарон скривил губы. — То есть ты… бисексуал?

— Пансексуал, — поправил его Коннор.

— Что это значит?

Апрель шлепнула Аарона по затылку. Он так быстро повернул голову, что мог повредить себе шею, и возмущенно посмотрел на Апрель:

— Что? Я не могу спросить?

— Можешь, но также ты мог бы проявить чуть больше осведомленности. Кроме того, ты нарушаешь правила игры.

— Я не хотел. — Он повернулся к Коннору. — Извини.

Коннор засмеялся:

— Все в порядке. У меня нет проблем с этой темой. Но то, что люди вешают на меня ярлык гея, нервирует.

— А что все-таки значит пансексуальный? — спросил Аарон с интересом.

— Это значит, что я чувствую симпатию ко всем людям. Я влюбляюсь в человека независимо от гендерной идентичности. Мне все равно, является ли человек мужчиной, женщиной, транссексуалом или кем-то еще. Речь идет только о характере, личных качествах.

Слова звучали как заученные. Будто Коннор уже сотни раз вынужден был объяснять одно и то же, как учитель, который работал десятилетиями.

— Окей. — Аарон не казался убежденным. — Но ты обычно флиртуешь только с парнями.

— Мне нравятся мужчины.

— И это не делает тебя геем? — осторожно спросил Аарон, словно боялся снова получить шлепок от Апрель.

— Нет, — сказал Коннор. — Возьмем тебя в качестве примера. Тебе нравятся женщины, но ты питаешь слабость к блондинкам, поэтому охотнее всего заигрываешь с ними. Однако это не мешает тебе влюбиться в женщину с каштановыми волосами, если она подходит тебе.

— Логично, — пробормотал Аарон.

Апрель вздохнула:

— Хорошо. Теперь, когда это выяснилось, можем мы наконец продолжить игру?

Следующим был Гэвин. Он крутанул бутылку, которая остановилась, указав на Луку. На лице Луки появилась озорная улыбка, а Гэвин громко простонал:

— Забудь об этом. — Он покачал головой. — Я не буду отвечать на этот вопрос. Я уже сто раз тебе говорил.

— Что за вопрос? — спросила Грейс.

— Он хочет знать, когда и с кем у меня был первый раз, — ответил Гэвин и закатил глаза.

— А он не выдает мне это уже годы, — добавил Лука. — Я готов поверить в то, что он еще девственник.

Апрель фыркнула и раздраженно посмотрела на Луку:

— То, что человек не хочет говорить о своем первом разе, еще не значит, что он девственник. Каждый имеет право держать что-то в себе.

Лука прищурил глаза:

— А как же игра?

— Но Гэвин твой друг, и если ты уже знаешь, что он не хочет говорить на эту тему, тебе не следует его об этом спрашивать. Тем более перед другими, — объяснила Апрель более строго, чем предполагала игра.

Я поддерживала ее мнение. То, что Лука хвастал своими завоеваниями и не мог не предать огласке связь с Грейс, не значило, что Гэвин тоже должен обнажать для всех личную жизнь.

— Я же еще ничего не спросил, — защищался Лука.

— Ты точно не хочешь задать мне этот вопрос? — Гэвин многозначительно поднял бровь.

Лука сжал губы.

— Да, хорошо, я хотел тебя об этом спросить, но откажусь от своей затеи. Какой твой любимый фильм из детства?

— Ты это знаешь.

— Как почти все остальное о тебе. Здесь трудно быть креативным.

— Хорошо, это аргумент. — Гэвин огляделся и сделал преувеличенно долгую паузу, как будто хотел поднять градус напряжения.

— «Властелин колец». Все три части. Тогда, сейчас и навсегда.

— О, да! — Апрель засмеялась и погладила за ушами Джека, который с любопытством протиснул голову в наш круг. — Я очень хорошо помню тему вечеринки, посвященной твоему десятому дню рождения. Мы все должны были нарядиться, а Джоан, которую пригласили родители Гэвина, велела нам сделать мечи из папье-маше. Луке попал в глаз клей, и ей пришлось ехать с ним и папой в больницу.

— Спасибо за дурацкий анекдот, — сказал Лука.

— А что? — С лица Апрель уже исчезло раздражение. — Это веселая и красивая история. По сути ты свел папу и Джоан. Если бы тогда не попытался навеки склеить свои веки, они бы не провели вместе время в больнице.

— История красивая, если ты не глупый мальчик, над которым смеются врачи. Я думаю, это был один из самых неприятных моментов моей жизни, и совершенно достаточно, что его рассказывают каждый раз на годовщину их свадьбы.

— Зануда.

— Подожди, когда будет твоя очередь и я смогу задать тебе вопрос, — предостерег ее Лука, но при игривом тоне его голоса угроза звучала неубедительно.

— С нетерпением жду. — Апрель усмехнулась. — Но сейчас твоя очередь.

Лука перевел взгляд на бутылку с текилой. На мгновение задумался, а потом крутанул бутылку в середине нашего круга. Она сделала несколько кругов и наконец показала на Аарона.