Не от мира сего-2 - [30]

— Звери бьются за свою территорию, — сказал Пермя.

— И еще за самок, — дрожа всем телом, проговорил лив.

— Нда, может зря Заразу эвакуировали, — хмыкнул леший. — Она одна у нас самка. Эй, Наследник, а ты, случаем, не самка?

— Если они придут к нам, то это не совсем звери, — игнорируя слова Мишки, рассуждал Пермя. — Мне надо понять, что это такое. Тогда можно придумать, как с ними бороться.

Словно по заказу вой резко оборвался, и наступила тишина. В такие предутренние часы это не редкость. Никто не хочет нарушать безмолвие природы, ни человек, ни животное. Разве что какая-нибудь поганка, в смысле — утка, заорет что-то совершенно безумное, да и только. Ну, так что с птицы взять — у ней на уме ничего нет, потому что и ума-то нету.

Только смутный шелест, вроде бы от мягкого перемещения лап, да дыхание, причем — чужое. Потому что люди как раз дышать перестали: они вслушивались. Огонь совершенно беззвучно облизывал поленья, и тут Мишка заорал, подражая пресловутой поганке.

Илейко от неожиданности чуть в костер не свалился, а невозмутимый Пермя произнес:

— Крупные твари. По виду — волки, но величиной с нашу Заразу. Такими волки не бывают.

Васильич внимательно следил за окружающей обстановкой, поэтому углядел метнувшуюся в сторону тень за дальними кустами. Для нее крик лешего тоже оказался неожиданностью.

— Придется сидеть тут, постигать, что же это такое к нам прибилось? — продолжил Пермя. — Днем надо экономить дрова, да глядеть в оба. К ночи будет сложнее.

— Так и они тоже нас изучать примутся, — сказал Мишка. — Иначе бы уже всей своей сворой навалились.

— И что же им мешает? — на этот вопрос Илейки его товарищи взглянули на него с осуждением.

В то же самое время, будто получив некое разрешение, четыре крупных и каких-то облезлых волка маленькими шагами начали приближаться к людям по широкой дуге. Глаза зверей были абсолютно и неестественно желтыми, мех на шкурах местами свалялся, обнажив отвратительного вида проплешины.

— Однажды к нам в деревню с леса на Кадайке прибежал бешеный волк, — сказал лив, просто чтобы что-то сказать. Он чувствовал досаду на себя и некую вину перед товарищами: будто бы своим предыдущим вопросом позволил тварям двигаться. — Он выглядел очень похоже.

— Ну и что? — вытаскивая из огня горящую головню, спросил леший.

— Так убили его мужики, — пожал плечами Илейко, перехватываясь левой рукой за тесак. — Никого кусить не смог.

— Бешеное животное передвигается только бегом и никогда в стае — его оттуда изгоняют, — поделился знаниями Пермя. — Готовьтесь — сейчас будет представление. Мишка, ты справа держи свой сектор. Я — слева.

— А я? — спросил, было, лив, но в этот момент из-за спин тварей бесшумно и стремительно выскочил еще один "волк". Он не убоялся огня, одним прыжком преодолевая пламя. Остальные твари сейчас же напряглись, готовясь прыгнуть на людей. Но Мишка с яростным криком взмахнул головней перед ними, заставив ближайших к нему зверей отступить на несколько шагов. То же самое проделал и Пермя, своим мечом пытаясь достать морду ближайшей желтоглазой твари.

Ну а Илейко, конечно, этого не видел. Каким бы ни был отвратительным "волк", у него вряд ли получилось бы летать над огнем бесконечно долго. Прыжок хищника был рассчитан на внезапность, сбить человека грудью, а потом порвать ему, поверженному горло ли, грудь ли, живот. Лив нанес два удара: первый — тесаком по оскаленной морде, второй — локтем правой руки куда-то по шее зверя. Тварь была достаточно крупного размера, то есть, и вес имела немаленький. Но и ее инерция не смогла совладать с могучими ударами бывшего тахкодая (точильщик, в переводе, см "Не от мира сего 1", примечание автора).

"Волк" почти по-человечески хекнул, завалился спиной в костер, полежал там немного, словно бы приходя в себя. Едко завоняло паленым волосом — шкуры зверей оказались отнюдь не огнеупорными. Тогда тварь завизжала, как щенок, все еще продолжая неподвижно валяться среди пламени, задрав все четыре конечности к небу. Прочие звери как-то недоуменно переглянулись между собой и, словно по команде, помчались прочь.

Илейко уже всерьез заподозрил, что дымящийся в их костре "волк" сгорит, подобно межзвездному Фениксу и даже хотел возразить, что восстать из пепла не удастся, но тот уже, отчаянно визжа, забавно задвигал спиной — видать, припекло. Каким-то образом он таким замысловатым способом выполз из огня, обернулся на лапы и, прижимая брюхо к земле, пустился за своими собратьями. Его горестный вой еще долго слышался из леса.

— Вот так, — твердо сказал Пермя. — Разведка не увенчалась успехом.

— Да, теперь точно известно, что они пришли не самку делить, — добавил Мишка. — Да и на территорию им наплевать.

— Так, может, уйдут? — спросил Илейко.

На него посмотрели, как на ребенка.

Отчаянно пахло паленой шерстью, лив подошел к озеру и умыл лицо, словно бы пытаясь избавиться от запаха.

— Ничего, ничего! — заметил Пермя. — Зато оценят нашего защитника. Пока горит костер — мы, будто бы, в крепости.

— Тогда они будут придумывать что-то другое, возьмут на измор, к примеру, — вздохнул леший.

— Позвольте, — возразил Илейко. — Наверно я чего-то не понимаю. Но это же звери, просто огромные твари, которые живут по инстинктам. Они и придумывать ничего не могут.