Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб - [9]

Поздно вечером мы прибыли в Амстердам. Это была первая моя встреча с чужой землей. Я не утерпел, забросил свои вещи в гостиницу, и мы с товарищем пошли бродить по безлюдному городу. Вместо улиц здесь каналы; вдоль них нет ограждений, нет перил. Как же прохожие тут не падают в воду? А дети — как родители отпускают своих детей ходить по улицам без присмотра? И что это за рельсы прямо посреди мостовой?

Амстердам был прекрасен и ночью, а потом и днем. Мы пробыли там два дня, за счет авиакомпании. Я, помнится, попросил показать мне голландские цветы. И увидел целые поля, покрытые тюльпанами, одного цвета, одинаковой формы. Какая зеленая страна, сколько воды, и покой… покой. Евреев не видно. Но может быть, они есть? Неужели я их не распознаю? Или тут уже не осталось евреев?

На третий день я вылетел в Прагу, снабженный адресом: улица Юзефовска, 7. Я знал, что мне предстоит пролетать над Германией, и хотел взглянуть собственными глазами на этот рассадник зла. Не помню уж, что я ожидал увидеть — картины преисподней или еще какую-нибудь чертовщину, но, к изумлению своему, увидел зеленые леса, поля, реки, дома… Мирную зеленую землю. Как же так? Это не умещалось у меня в голове.

Всемогущая Бриха

С момента прибытия в Прагу я столкнулся с явлением, которое поначалу меня поразило, хотя со временем я к нему привык и принимал как само собой разумеющееся, — необычайное ощущение безопасности, которое передавалось мне от людей группы Бриха. Все мы знали, что в Европе имеется великолепно организованная и необычайно эффективная ячейка, которая позаботится о каждом, поможет выполнить любое задание, обеспечит ему способы передвижения, ночевку, а в случае опасности — пути к отступлению и надежное укрытие. Короче, как мы говаривали в шутку, мы прямо-таки царили в Европе.

Во главе Брихи стоял тогда Эфраим Декель (Карснер). Группа опиралась вначале на опыт и связи членов Еврейской бригады, а затем получила поддержку Джойнта[18], который предоставил в ее распоряжение свои транспортные средства, а люди Джойнта помогли группе наладить работу в условиях царившего в Европе послевоенного хаоса.

Ступив на землю Европы, я сразу двинулся вперед по четко намеченной, хотя и изобилующей минами и ловушками, тропе. Если бы не пионерская деятельность членов Еврейской бригады, эмиссаров из Палестины и работников Брихи, вряд ли нам удалось бы осуществить те задачи по организации алии, по приобретению оружия и боеприпасов и по диверсионным актам, о которых я хочу рассказать.

Итак, самолет приземляется в пражском аэропорту. Автобус везет пассажиров в город, в офис авиакомпании. Я выхожу из автобуса и не успеваю даже оглядеться по сторонам, как ко мне подходит молодой человек и спрашивает на иврите: «Вы — Амнон Йона?»

Почему он подошел именно ко мне? Тогда я, помнится, нисколько не удивился, мне показалось это естественным. Всю эту замечательно четкую организацию я принимал как должное.

Молодой человек проводил нас в гостиницу «Централь», и мы сразу очутились в теплой компании. Все здесь говорили на иврите, в том числе и официанты. Мы почувствовали себя как дома. В те времена, пока коммунистический режим еще не дал о себе как следует знать в Праге, отношение властей к нам было очень дружественным. Прага была центром деятельности Хаганы, и мы гуляли по городу с ощущением полной свободы. Если бы не странный облик улиц и не чужой язык, можно было бы подумать, что мы дома. Такое отношение власти и присутствие множества своих людей придавали нам бодрости и укрепляли уверенность в себе.

Дан приказ — в Венгрию!

Очень скоро меня вызвал наш командир, Нахум Шадми. Тот самый Нахум Шадми, с которым я совсем недавно разговаривал дома, теперь казался совершенно другим человеком. Проседь в волосах, элегантный костюм — он выглядел как солидный и преуспевающий бизнесмен. Говорил он негромко и спокойно, но я вышел от него ошеломленным.

Шадми сообщил, что мое задание меняется и что я поеду не в Германию, а в столицу Венгрии Будапешт, вместе с Яаковом Саломоном, ответветственным за организацию Хаганы в Венгрии и Румынии.

На меня возлагалась серьезная миссия, и я был рад этому, хотя в глубине души сомневался, выдержу ли этот экзамен. Страхи мои, порожденные незнанием заграничной жизни, основывались на всяких нелепых соображениях. Например, я полагал, что все немцы говорят на идише, который я немного знал. Поэтому мне казалось, что именно в Германии, на вражеской земле, мне будет легче работать. Но в Венгрии? Кто вообще знает венгерский язык? Как я буду передвигаться и действовать в стране, где сплошь одни венгры? Мне поручается нелегальное задание, а ведь я наверняка сразу вызову у людей подозрение!

Первые встречи с евреями

До выезда в Будапешт у меня оставалось две недели. Мне хотелось использовать это время, чтобы осмотреть Прагу. Но я вспомнил, что приехал в Европу помогать евреям, и решил встретиться с моими соплеменниками. Меня потом часто спрашивали, как прошла моя первая встреча с евреями. Ужаснулся ли я, когда увидел людей, избежавших гибели от рук нацистов? Как они выглядели?

В качестве ответа приведу отрывок из моего письма, посланного родным 25 мая 1947 года.