Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб - [8]

Взрывы, взрывы…

Пока мы готовились к отъезду, положение в стране становилось все более напряженным. ЭЦЕЛЬ активно развивал свою террористическую деятельность против англичан. 18 апреля взлетели в воздух два здания в армейском доме отдыха под Натанией. В тот же день прозвучали выстрелы возле центральной почты в Тель-Авиве; утром этого же дня угнали чью-то легковую машину, начинили ее взрывчаткой и подорвали на площади перед зданием полиции. От взрыва погиб прохожий-еврей, еще четверо были ранены, в том числе двое британских полицейских. Английским солдатам запретили пребывание в Тель-Авиве.

20 апреля произошел взрыв в кинотеатре в армейском доме отдыха под Натанией. В тот же день была найдена мина на шоссе в Хайфе, еще одну нашли возле военного лагеря Алленби в Иерусалиме.

Утром 21 апреля взорвалась мина, подложенная под военный автомобиль.

22 апреля — еще мина, на этот раз неподалеку от Рехо-вота, под пассажирским поездом, шедшим из Египта. Погибли трое.

В полдень 26 апреля произошел взрыв в Шароне, где находился британский лагерь моторизованной полиции, занимавшейся в основном войной с евреями. Четверо полицейских погибли, пятеро ранены.

27 апреля застрелен начальник сыскной полиции в Хайфе.

4 мая совершено нападение на старинную крепость в Акко, служившую англичанам тюрьмой. Шестнадцать человек погибли, 216 заключенных вырвались на волю.

Вот в такой атмосфере происходили наши последние приготовления к отъезду. Мы паковали чемоданы и ломали головы: что брать с собой? Чего нельзя достать в Европе? Никто из нас понятия не имел, что представляет собой послевоенная Европа.

В те дни и Библия, и речи действовали на нас…

Штаб ПАЛМАХа устроил нам прощальный вечер. Мы собрались на ужин в кафе на улице Нахлат-Биньямин. Были несколько человек от штаба, в том числе Игаль Алон[15] и Шошана Спектор, и нас человек двенадцать. Произносились речи, и я, надо сказать, расчувствовался, в те дни у нас еще не выработался иммунитет к речам. Мне подарили от имени штаба Библию с напутственной надписью: «Доброго пути и благополучного возвращения». Эту книгу я, несмотря на всю секретность моей работы, везде носил с собой как талисман, хотя меня было легче легкого опознать по ней. Надо сказать, что душевные эмоции играли значительную роль во всей этой миссии, я тогда даже не отдавал себе отчета, насколько они были сильны.

Штаб ПАЛМАХа договорился с Нахумом Шадми, что я проработаю год в группе Хаганы, а затем смогу поехать в Копенгаген, учиться в Королевском институте физической культуры. Голда Меир[16], которая была тогда директором политотдела Еврейского агентства[17], дала мне рекомендательное письмо к Слору, представителю еврейской общины в Копенгагене, чтобы он помог мне поступить в институт.

Перед отъездом было множество хлопот. Надо было примерять одежду, которую нам шили, зубрить наизусть мою профессиональную «легенду» — я ехал в Европу в качестве «коммерсанта» — и переделать кучу мелких, теперь уже забытых дел. И вот наступил день отъезда.

В шесть утра 15 мая мы, все двенадцать членов группы, собрались около бюро путешествий «Тиль», которое помещалось в здании Палатин, на углу улиц Ахад ха-Ам и Нахлат-Биньямин в Тель-Авиве. Удивительное зрелище открылось моим глазам. Хорошо еще, что это было рано утром! Как только начнет припекать солнце, мы все просто расплавимся от жары. Одеты мы были с шиком, в одинаковые шерстяные костюмы производства ателье «Мацкин», на головах фетровые шляпы. Кто из нас в те времена привык носить костюм? Мы казались себе переодетыми сыщиками сыскной полиции мандатных властей. Я, правда, был уже в некотором роде специалистом по ношению костюма — мне пришлось одеваться так несколько месяцев подряд в связи с одним из заданий Хаганы. Тем не менее все мы выглядели, как на маскараде, что вызывало любопытство — и было опасно.

Через три часа мы прибыли в аэропорт в Лоде. Становилось все жарче. Английские полицейские и сыщики так и сновали вокруг, заглядывали во все лица, обшаривали все углы. Как же это они не обращают на нас внимания? Мы ведь так смешно выглядим! И у всех одинаковые чемоданы, только чехлы на них разного цвета. Неужели они даже не замечают, что костюмы на всех одинаковые, как униформа? Нет, не замечают. Все проходит благополучно. У нас документы представителей солидной торговой фирмы. Пожалуй, мы немного молоды для тех серьезных постов, которые обозначены в наших бумагах, но проверка проходит гладко, и мы садимся в самолет. Жара стоит невероятная, удушающая.

В феврале 1946 года я был назначен адъютантом президента Всемирного еврейского агентства, профессора Хаима Вейцмана, впоследствии первого президента Государства Израиль. В это время я занимал пост одного из командиров Гадны, в мои обязанности входила работа по физическому воспитанию в молодежных отрядах. Когда я уходил на должность адъютанта Вейцмана, мои друзья из кибуца Афиким, втом числе Гиора Шенан, командующий войсками в районе Киннерет, написали мне трогательные прощальные стихи.

На земле Европы

Это был мой первый полет на самолете. Земля Израиля расстилалась подо мной, как на карте. Вот она уже позади, летим над морем. Если самолет упадет, мы наверняка потонем. Под нами одна лишь вода, сплошная, ничем не прерываемая поверхность.