Не оставляй меня, любимый! - [85]

Я пожал плечами:

– Ничего. Признаю, я проиграл. Завтра мы встретимся у нотариуса, любого, которого ты назовешь. Только учти – у него должна быть лицензия от регистратора ценных бумаг.

– Не учи ученого, – хмыкнула Карина.

– Я хочу подарить тебе эту квартиру, – сказал я. – Ты можешь мне не верить, но я до сих пор тебя люблю.

Эти слова дались мне труднее всего. От любви до ненависти – один шаг, это правда, но этот шаг – по раскаленному железу. И я его сделал, но ожоги болели до сих пор.

– Это после того, как ты с Иришкой зажимался? – ехидно спросила Карина.

– Между нами ничего не было, – сказал я (пиши, камера, пиши, родная). – Ты же знаешь, что ролик смонтирован.

Кариша, прищурившись, посмотрела на меня и сказала:

– Ага, знаю. Сама помогала монтировать…

Она поджала губы:

– Хочешь узнать, что я об этом думаю? Мне противно. Ты мне противен. Да лучше бы ты Иришку отодрал так, чтоб она пищала! Это я бы поняла. Но эти интеллигентские «мы должны продолжать бороться со своими чувствами», «вы найдете себе кого-то получше»… тьфу! Да настоящий мужик схватил бы ее в охапку, и…

– А как же ты? – удивился я. – Ведь тебе же от этого стало бы плохо!

– Да какая разница? – ответила она. – Неужели тебе не начхать? Всем начхать – мне на тебя, тебе на меня, но я такая, как я есть, а ты строишь из себя благородного рыцаря, а сам просто тряпка.

– Ты хочешь сказать, что нормальный, с твоей точки зрения, мужчина – эгоист, который думает только о себе? – удивился я.

– В этом мире, мальчик, каждый сам за себя, – сказала Карина уверенно. – Хочешь жить – хватай больше, беги быстрее, прячь подальше и не делись ни с кем!

– А как же твои миллионы подписчиков? – спросил я. – Как же те, кто всем миром собирал деньги на твое лечение от несуществующего рака? Те, кто готов был отказаться от сети ради тебя, те, благодаря которым ты получишь свои акции?

Кариша рассмеялась:

– Без лоха и жизнь плоха! Милый, от ощущения того, что я развела такую тучу хомячков, я кончаю так, как ни с кем не кончала, ни с тобой, ни с Васькой, ни даже в групповухе! Это не просто бабло, это власть! Миллионы дурачков, послушно выполнившие команду «фас», тысячи, отдавшие мне свои кровно заработанные деньжата! Это кайф, круче, чем наркота!

– Эх, – сказал я, вставая. – Все ясно. А я хотел сделать тебя счастливой. Я так о тебе заботился…

– А ты – самый толстый хомяк и самый надутый лох из всех! – жестко заявила она. – Заботился он, только и того, что трахал иногда… должна заметить, это ты умеешь, ну да должно же Иришке хоть что-то перепасть. Ты ее, бедную, приголубь – вы два сапога пара. Ее я обула на папашкино наследство, а тебя – на твою сеточку с дрессированными хомячками. У тебя курева нет?

– Тебе ж нельзя, – машинально сказал я, доставая пачку.

– Во дурак… – протянула Карина, – нету у меня никакого рака, нет и никогда не было. И, надеюсь, не будет. Нахомутал твой В. Видишь, я и это знаю…

Она ловко выудила у меня сигарету из пачки. Я дал ей прикурить. Мне стало даже жаль ее – все, что она говорила, бэкапилось в нескольких местах, и первые пакеты уже уходили в Сеть по программе рассылки для всех пользователей.

– А так, ты редкая зануда, – ответила она, пыхтя сигаретой в сторону камеры. – Свозил он меня в Париж, называется. Потаскал по музейчикам да церквухам-развалюхам. В Париже есть столько приятных мест! Дискотеки, ночные бары, где можно закинуться, пыхнуть шмали, подснять мальчика, или двух, или девочку, или черного – что душа пожелает! Ты мне только краюшек показал, когда мы ходили в «Мулен Руж». Блин, даже в казино не сводил, хотя у тебя тех денег столько – в день по лимону проигрывай – с тебя не убудет… ну, ничего. Были деньги ваши, будут наши, а я знаю, куда их пристроить.

– А если я передумаю? – спросил я.

– Передумывай, – пожала плечами она. – Пока ты кому-то что-то докажешь, разбегутся твои лемминги сетевые, чмошники прыщавые, и останешься ты на бобах. Хорошо, если вообще не пристукнут, я слыхала, с тобой братки какие-то в доле. Так что лучше не рыпайся, не то шкурку попортить могут, и хорошо, если просто отправят играть в водолаза с Пейзажного моста. У этих ребят фантазия – мама не горюй.

– Это точно, – сказал я, отвернувшись. – Ладно, не переживай – я свое слово держу. Может, я и лох, конечно, но верю, что правда победит.

– Толку тебе с твоей правды, – сказала она вслед; она даже сподобилась встать и выйти, чтобы меня провести, и стояла теперь в прихожей. – Все равно твои «пользователи», фрики узколобые, мне верят. Так что…

– Да, да. – Я вышел на площадку и вызвал лифт, но дверь держал открытой. – Очень хорошо, что они тебе верят. Скоро, уже очень скоро, все твои мечты сбудутся – и кьянти, и мясо с кровью, и страстный секс с имбецилом Васей.

– Вот именно, – машинально кивнула она. – Все у меня бу… Эй, погоди…

Но я и не думал годить. Пока у нее срабатывал логический механизм, лифт уносил меня вниз, и вскоре я уже оказался на улице, а затем и в «Ладе». Едва я сел на переднее сиденье, Артем Викторович рванул машину с места.

– Отправили? – спросил я, хватая планшетник и убеждаясь еще до того, как Артем Викторович кивнул – отправил, ушло. И Сеть уже отреагировала.