Не одни на всей планете - [20]

Олег уже дышал горячо и часто, после Мишкиных слов перестал сдерживаться и, выдохнув короткий стон, кончил. Последними толчками, уже сгибаясь от оргазма, нечаянно причинил Мишке боль. Тот тихо охнул.

- Больно? Прости! Пожалею! – Олег собирался нагнуться к Мишкиному паху. Но Мишка удержал его за плечи:

- Нет!

- Почему? – Олег удивленно посмотрел на любовника.

Мишка стоял и ждал, пока тот поймет, что сейчас – его очередь садиться…. Но Олег снова просто протянул руку…. И Мишке стало обидно. Он надулся. Да, маленькие зайцы имеют свои права и даже влияние на своих больших и любящих хозяев. Мишка сжал возбужденный член в кулаке и с вызовом выпалил:

- Ты же зарёкся сосать!? И не будешь! И очко подставлять не хотел!? Значит, я сам!

Олег, расслабленный оргазмом, ласково окликнул:

- Эй, что за бунт на корабле?

Но Мишку забрало упрямство. Всколыхнулись все обиды, вся боль, все горькие минуты, которые пришлось пережить за эти дни. Голос его звенел:

- Не хочешь меня? Обойдусь! Ты – актив? Отлично! Но тогда меня - не трогай! Не нужен тебе мой член? Забудь, что он есть! «Девушка» - так «девушка».

- Господи, ну чего ты, заяц? Что не так? – огорченно говорил Олег.

Но Мишка яростно дрочил, и ему сейчас казалось, что он обижен на какие-то конкретные слова любовника, на какие-то невыполненные обещания. Олег потянулся перехватить его руку. Мишка дернулся и сделал два шага назад:

- Не трогай! Не хочу!!!

- Вот прямо – не хочешь? – Олег отозвался с таким огорчением, что Мишке стало легче. Но уступать он не собирался. Он достал из куртки Олега любрикант, щедро выдавил себе на ладонь и снова принялся за мерные движения. …Да нет, конечно, он быстро пожалел об этом своем «бунте». И, если бы Олег еще раз остановил его и коснулся нежной ладонью, Мишка бы сломался, сдался, принял ласку. Но Олег стоял и расстроенно смотрел на друга. Мишка двигал кулаком все чаще. И в груди его разливалось мучительно-сладкое, мазохистское чувство стыда, обиды, жалости к себе. «Он больше не предложил!... Он смеется надо мной теперь! Пусть все будет плохо!» И от этого чувства, и от отчаяния, что всё сам испортил, и от мысли, что - вдруг ЭТО ВСЁ у них сейчас в последний раз? - Мишка кончил потрясающе сильно. Так, что, к смущению своему, застонал, и так, что ему пришлось опереться на седло мотоцикла, потому что дрожали колени…. Он вытирал руку платком и боялся поднять глаза: вдруг у них всё снова плохо? Вдруг Олег сейчас станет смеяться? Или – обидится? Он готовился опять просить прощения за свою придурь. Но Олег неожиданно заговорил очень мягко и виновато:

- Миш, прости меня! Я буду давать тебе, правда!

И в груди «маленького зайца» взметнулся восторг. Это была, наверно, его первая победа над Олегом. Ну – да, такая вот: нелепая, обидная, какая-то… ненужная. А, может, наоборот, необходимая? Олегу ведь тоже нужна бывает защита. Значит, в такие минуты рядом должен быть кто-то, кто сильнее его?!...

- Садись. Поехали домой, - сдержанно сказал Мишка, подходя к мотоциклу.

- Миш? – в голосе Олега звучали извиняющиеся, даже заискивающие нотки. – Ну, зачем ты так-то? Я люблю тебя!

И Мишка, сейчас – большой и сильный Мишка! - ответил спокойно и чуть снисходительно, опять копируя голосом Олеговы интонации:

- Сказал: садись! Если любишь, значит, всё наладится!

Он завел мотоцикл. Олег взобрался в седло, придвинулся, положил ему руки на плечи…. И тут, не удержавшись, Мишка склонил к плечу голову и потянул Олегову руку к губам, покрыл поцелуями его пальцы, ладонь, ее тыльную сторону - так, как привык это делать всегда после страсти. Олег придвинулся тесней к его спине и на мгновение ткнулся поцелуем в его шею. Мишка несильно прикусил Олегов мизинец, потом положил его руку на свое плечо и выжал рычаг сцепления. «Конечно, всё наладится!» - умиротворенно думал он, осторожно выбираясь по лесной дороге в сторону шоссе.

Примечание автора:

* Чай… – из словаря: устаревшее, разговорное: «Разумеется, конечно». В описываемой местности – слово-эндемик, повсеместно распространенное и широко применяемое.

* Олег путает: этот фонтан стоит не в Питере, а в Петергофе, в 30-ти км от Санкт-Петербурга.

Они сделали крюк на вокзал - к банкомату за деньгами. Потом привезли картошку к сараю. Выгружая мешки из коляски, Мишка небрежно, словно мимоходом, бросил Олегу:

- По сравнению с Валькой ты – совсем узкий.

- Врешь! – также вскользь проронил Олег, перетаскивая мешки в сарай.

- Нет, правда! - Мишка откинул крышку подпола, спрыгнул в неглубокую яму, посмотрел на друга снизу вверх: - …Только зачем я тебе это говорю? Тебе ж наплевать, - и потянулся за мешком: - Подай!

Олег придвинул ему картошку и негромко, но упрямо сказал:

- …Не наплевать….

- …Тебе подо мной никогда приятно не было, - Мишка возился с завязкой мешка, не поднимая глаз.

- …Было!...

- А что не кончал?

Олег принес от мотоцикла еще один мешок. Потом с осторожной иронией спросил:

- За две минуты?...

Мишка вспыхнул. Дернул, разрывая, запутавшийся шнурок, сказал сердито, с вызовом:

- Давай, я тебе буду давать раз в полгода!? Ты будешь в сорок секунд укладываться.

Остальные мешки пересыпали молча. Потом Олег подал Мишке руку, помогая выбраться из «ямы», и задержал его ладонь: